Хотя можно было и не спрашивать. Его одухотворенное лицо с горящими глазами красноречиво говорили лучше всяких слов.
– А ночью кто это охраняет? – хищно пошевелил усами отец.
«Неужели хочет украсть?» – пронеслось в голове. – «Где же он собирается хранить такой огромный экспонат? Уж не в нашей ли пятнадцатиметровой гостиной? И как отреагирует на пропажу Асаф Глыба?»
Но не успел я закончить свои предположения, как отец перебил:
– Видишь, в центре ту длинную палку? Это рулевая рейка. Как раз на наш Крузак подойдет тика в тику. Износ минимальный. Да и год выпуска, уверен, тот, что надо.
Я был рад одному: Глыба в этот момент был от нас далеко.
В течение этого незабываемого дня я постоянно сталкивался с Ирэной, но у нас не было возможности спокойно поговорить. Она то подбадривающе подмигивала мне, то, пробегая мимо, на ходу пожимала мне руку, то посылала воздушные приветы, тем самым показывая, что она меня помнит и ей тут нравится. Каждый раз, попадая в мое поле зрения, я видел рядом с ней Семена. Судя по ее раскрасневшемуся лицу и его галантным позам, я мог бы предположить, что им было друг с другом интересно. Образно выражаясь, «Монолог Тунца» для них обернулся диалогом. А еще я был приятно удивлен, что Ирэна поменяла прическу, соорудив на голове примерно то, что я ей показывал своими неумелыми движениями в ее кабинете около года назад.
Домой я пришел совершенно обессиленный, но счастливый. Я открыл свой дневник и написал: «Наступила весна. Серая Шейка вылезла из своей берлоги и пошла по своим делам». Затем, окинув взглядом единственную исписанную страницу, я почувствовал безумный прилив сил и потребность поделиться чем-то очень важным. И, как тот тунец, окученный римшотом, сел за компьютер и быстро стал писать обо всем, что со мной произошло за эти четыре трудных месяца.
