– Так никто ж не знает!– наивно воскликнула тетя Валя. – Там такие умные люди выступали. Многому нас научили.
– Чему именно?
– Вот. Смотри!
Она повела меня в их с Надькой спальню и с гордостью показала не то стенную газету, не то плакат. На листе ватмана был сделан незамысловатый коллаж с вырезанными автомобилями, пальмами, дорогими отелями и иностранными денежными купюрами. В центре коллажа были вырезаны из фотографий две головы: Надькина и тети Валина. В промежутках между картинками были написано нелепые фразы: «Я – лидер», «Я – магнит для денег», «Я – самый счастливый человек во Владивостоке». Коллаж выглядел жалко и убого на фоне грязной стены и бедной обстановки. Я где-то читал про такие методы – рекрутинги, тимбилдинги, «коллажи мечты» – и наступал с новой силой, развенчивая бизнес аферу и взывая заблудшую душу к здравому смыслу. Я бегал вокруг нее, как весенний заяц в гон, то стращая, то заискивая.
– Тетя Валя, неужели вы не понимаете, что это не божье дело? – подошел я с другой стороны. – Духи зла заманивают вас в свои сети подобием правды!
Не знаю, когда наступила точка невозврата, но вдруг она заголосила, глядя в пространство:
– Спасибо, Господи, что взял деньгами!
Я был безумно рад возвращению тети Вали в реальный мир. Миссия была выполнена.
Придя домой, я открыл свой дневник и на радостях написал: «Серая Шейка, выкопала руками берлогу и погрузилась в спячку».
Это было необыкновенно летнее утро. Обычно в июне туманно и сыро, но даже силы природы были на нашей стороне. Первой, кого я увидел возле подъезда – это пресловутую бабку. Она прохаживалась возле дома, поджидая очередную жертву. «Ну, все, приехали! Теперь точно дороги не будет», – в голову ударила примета, но рот открылся сам собой и сказал:
– Доброе утро! Сегодня будет открытие Выставки Современного Искусства «Монолог Тунца», и я вас приглашаю. Не хотите сходить?
Признаться, я сам не знал, почему решил заговорить с ней.
Бабка посмотрела на меня, как на нежить с Лысой горы, дернулась и быстрыми шагами направилась в подъезд. Я пошел за Надькой. Мне понравился ее боевой настрой. Она была по-спортивному собрана и, в отличие от меня, нисколько не волновалась. Учитывая неоднозначность предлагаемого на суд зрителей искусства, я не исключал, что эффект может быть и противоположным нашим ожиданиям. Я боялся, что после нашего перформанса случится в лучшем случае массовый исход, в худшем – нападение на артистов с последующим за этим избиением. Лично я был готов пострадать за искусство, но с нами были женщины! Подвергать их риску было недопустимо.
