Самиздатом я называл свою первую книжку стихов. Мне было лет шесть, когда я сшил несколько бумажных листов при помощи швейной иглы и ниток, сам написал туда свои стихи печатными буквами, путая, в какую сторон наклонить перекладину у буквы «и», сам же нарисовал иллюстрации.
– Ну, вот. Он из этих… С Семеном ты уже познакомился. Кстати, он в университете преподает.
– А почему они так много пьют? – наивно поинтересовался я.
– Творческие люди. Нужен стимул, – улыбнулась Наташа.
– А что, без пива и водки открытие не откроется, стихотворение застрянет в горле и не выйдет наружу?
Наташа засмеялась. Это был плохой знак, так как смех напрочь убивает вожделение.
– Алкоголь, наркотики… Они же убивают талант, – не унимался я.
– Не скажи, – сказала она со знанием дела, – у меня есть близкий друг, художник, он говорит, что в этом состоянии у него все получается лучше. Многие художники были алкоголиками: Врубель, Ван Гог, Саврасов, Элимир… Издержки профессии.
– Не надо их сравнивать. Элимир – это алкоголик, который рисует, а Ван Гог – художник, который пьет. Я так считаю, – не согласился я.
Она не стала спорить.
– А эта девушка? Такая юная. Она школьница? – спросил я.
– Софья? Она из балетных. Ей уже двадцать пять. Она гораздо старше меня!
«Из балетных». Мне некстати вспомнился анекдот, где рассказывалось, как в океане потонул корабль, но два пассажира уцелели: один – чиновник, потому что был очень большое говно, а другая – балерина, потому что была глупа, как пробка.
– За сегодняшний вечер я ее несколько раз видел в объятиях нескольких мужчин.
– Ну, она ищет себя, – неопределенно сказала Наташа.
– «Она собиралась в монастырь, но никак не могла отряхнуть со стоп своих прах земных радостей», – процитировал я услышанное где-то.
Она хихикнула, вторично убив возможность вожделения.
– Прямо как в стихотворении Елены Халдиной:
«Своим детством ты покалечена –
Косы срезаны вместе с бантиком», – я решил красиво закончить эту тему.
Я не стал говорить, что мой отец называет таких ищущих дам птичкой ганарейкой или «Чашей Петри», из-за возможного количества возбудителей нехороших болезней. Все же, это было бы грубо и неприлично, чтобы озвучить.
Мы помолчали. Затем она спросила:
– Ты всегда такой агрессивный?
Я понял, что она имела в виду и попытался объяснить:
– Нет. Я кошек кормлю, голубей. Но считаю, что за осквернение памяти таких людей, как Блок и Цветаева, нужно сажать на кол.
– Ого! А ты знаешь, что один из последних официальных приговоров с посажением на кол в России относится к правлению Петра Первого?
