Он не помнил, как снова очутился у рулетки, ему было весело, он ликовал, он сделал ставку – он проиграл.
Остановился он у окна своей квартиры, когда солнце наконец-то проклюнулось из-за серого неба, потушил сигарету. Микаэль оглядывал свою квартиру, точно свою жизнь, она была так же пуста и безжизненна, ничего более не напоминало о моментах, пережитых здесь, вся эта пугающая пустота кричала и утопала в бездне боли.
Он помнил лишь ее, как она двигалась и, о боже, как забавно танцевала, а как только она умела носить его рубашки, кажучись в них самым прекрасным и беспомощным существом на планете. Он почти уверен, что познал любовь и боль, которая ломает ребра изнутри, а воспоминания терзают сознание, точно падальщики напавшие на безжизненное тело.
К чему все это привело? А знаем ли мы, каково это – любить и умирать, любя? Микаэль снова закурил и залпом осушил стакан виски, стоявший на подоконнике. Долг, впрочем, как и сам Микаэль, стоял на «счетчике». Все, что ему оставалось в последние минуты, – это жить. Но осознание того, что его жизнь куда страшнее смерти, опустошало его секунда за секундой.
Микаэль сделал последний выбор. Он принял решение. Он шагнул. И в этом ощущении полета и безмятежности его сознание породило прекрасную картину его любви. Он прижимал ее к себе, она смеялась, он кричал о своей любви, она была рядом, она смотрела на него все теми же глазами, как и прежде, и эта любовь подарила ему последний покой перед глухим ударом.
Утро в Париже
Одиночество.
Можно ли считать себя одинокой после развода?
А может, жизнь в мегаполисе с его безумным ритмом и нашими заботами, реальными и придуманными, делает нас одинокими?
Какое место мы отводим себе в состоянии одиночества?
Это была первая весна, в которой Хлоя дышала. Выходя в патио и сидя, поджав ноги, на любимом диванчике, потягивая крепкий, ароматный кофе. Дышала.
Чувствовала себя цельной.
Собака, маленький лохматый зверек, была рядом и дарила прекрасное настроение, впрочем, как и всегда.
Весна выдалась на редкость холодной. Бесконечно серое небо и не проходящий дождь, казалось, наложили отпечаток на лица парижан.
Люди торопились добежать в офис, перепрыгивая лужи, отскакивая от проезжающих мимо авто, задевали друг друга, извинялись с неестественными улыбками и устремлялись дальше.
Холодно.
Промозглость происходящего зашкаливала.
«Удивляюсь, – думала про себя Хлоя каждый раз, как приходила на ненавистную работу. Вот все же в общем и целом далеко не плохо. И график с 9 до 18, выходные и праздничные дни как положено, но сама суть – не то. Удивляюсь».
