12:00
Дверь тихонько приоткрылась, вошёл отец. Наверное, он что-то хотел сказать, но, увидев моё лицо, осёкся.
– Доброе утро, – как-то неуверенно произнёс он.
Уж не знаю, чего такого он увидел в моём лице, но это здорово выбило его из колеи. Мысль как-то пропала из его глаз.
– Там мама блинчиков испекла, будешь?
– Может, позже.
Вдруг мне почему-то вспомнилась одна вещь. Стихотворение некоего Китова Д.Б., которое я тогда нашёл в библиотеке. Я пытался найти в интернете что-то об авторе, но в итоге только узнал много нового о китах. Я наизусть помнил ту строфу, так что просто прочёл её отцу и спросил, кто это такой.
Он выглядел удивлённым, даже несколько шокированным. Тяжёлый вздох, на его бледной, сероватой коже вдруг почему-то появился румянец. Он как-то смущённо улыбнулся каким-то своим мыслям, подумал немного и с блеском в глазах сказал:
– Это я, – это слова как-то так просто вылетели из его рта, что я подумал бы, что это шутка, но вряд ли от старого доброго Юрия Антоновича можно было такое ожидать.
– В смысле?
В смысле? Мне всегда казалось, что мой отец родился с Уголовным кодексом в руках и читать он учился именно по нему. Я ни разу не видел, как он читает художественную литературу, а уж чтобы писать стихи…
– Мне же тоже когда-то было восемнадцать, – он улыбнулся и похлопал меня по плечу. – Я тоже был молод, тоже хотелось всего, хотелось браться за всё, чтобы искры летели и горячий воздух жёг лицо. А потом я понял, что кроме себя у меня появилась твоя мама, мы с ней довольно рано познакомились, и я рано стал задумываться о браке, поэтому отбросил мечты, пока была возможность и начал много учиться, потом работать. Ну и писал стихи, конечно, закончил тогда. Большая их часть не сохранилась, но вот, видишь, кое-что всё ещё можно найти, да ещё и в довольно неожиданном месте. А Китов Д.Б. – мой псевдоним. Особой идеи в этом нет, просто в голову пришло. У меня даже сборник стихов небольшой был.
Последнее он сказал с некоторой гордостью, которая была заметна, хоть отец и пытался её скрыть. Вот так новость. Многое мне становилось понятно после его откровения, но не могу сказать, что это «многое» меня уже как-то очень сильно интересовало. В итоге моё восприятие ограничилось скромным «мой отец тоже был поэтом, ну прикольно».
– Ладно, я пойду, мне на работу пора. Вечером увидимся, – он пожал мне руку, развернулся и было начал уходить, но вдруг остановился в дверном проёме. – Тебе принести дело какое-нибудь интересное? Или, может, купить что-нибудь?
