«Он уже все знает», – подумала Кира.
– Я не знаю. Мы с ним не общаемся.
Она уже не сердилась на него за то оскорбительное письмо. Все же Кевин – маленький мальчик. Дети делают ошибки. Кира вспомнила, как однажды он сказал ей свое имя, этот «Томас». Несчастный почтальон. Но Кира знала, что ни мужчин, ни мальчиков нельзя баловать жалостью и вниманием. Ведь все они всего лишь дети. Слабые и капризные.
Примерно минуту Кира и Вольф сверлили друг друга взглядами. А потом Вольф рассмеялся и сказал:
– Ну не знаешь, так не знаешь. Что же еще тут поделаешь?
– Ничего.
Вольф встал, поблагодарил за гостеприимство.
– Я здесь на несколько дней. Есть пара дел с вашим Кевином. Может, приду еще.
– Будем ждать, – сказала Кира без улыбки, задумчиво.
Мария ушла из школы. Марк передал, что она переезжает в какой-то «оккупированный» военный город, в школу для девочек. Это звучало удручающе, поэтому я старался не думать об этом. Дело шло к осени; вечером уже не было оранжевого неба и ласкового ветра. Все больше затягивало серым, воздух становился свинцовым. Шли дожди. Карл все время пропадал на работе, а я уволился со своей, поэтому постоянно сидел дома один, в пустой комнате с протекающей крышей. И не знал, куда деться. Я очень скучал. Часами я лежал на бетонном полу и смотрел в потолок. И ненавидел себя.
И тогда я стал думать об убийствах. В основном я представлял смерть Киры. Да, это был хлеб моего разума того времени. Ничего мне не приносило удовольствия большего, чем представлять мучительно долгую агонию смерти этой дрянной девчонки. Я убивал ее у нас дома. Топил в ванной во дворе. Переезжал на машине. Скидывал с крыши небоскребов родного города. Нередко бросался вслед ей. Совсем недавно я любил ее мысленно во всех формах и позах. Теперь же мое счастье составляли только ее страдания.
Помимо Киры я представлял и других ребят. Марию, Марка, Мирона. Причиняя им боль мысленно, я утолял свою собственную боль. Их кровь была бальзамом моего сердца, а крики – песней. Я ненавидел каждого в этом дрянном городке.
Не знаю, почему сахарный тростник. Возможно, эта трава не была им. Я стал часто путаться. В словах и мыслях. Все казалось нереальным. Правда, ну как я мог путешествовать во времени? Бред.
Последнее время я только и делал, что приходил в это заросшее поле, падал на землю и лежал. Или тихонько плакал. Или смотрел в небо. Что сейчас? Осень? Зима? Я не знаю. Я вдыхал запах травы (или тростника). Мне хотелось убить Киру именно здесь. Не знаю почему, но это место мне казалось самым лучшим и красивым. Иногда маленькие звери пробегали по траве, шуршали то тут, то там. Поле заброшено, оно находится далеко от Люцио, и сюда никто никогда не заглядывает. И тут свежий воздух. Это место идеально, чтобы похоронить тело Киры. Я не думал, как мне ее похитить и убить, но знал, что делать это следует ночью. Ночью мне легче дышится, поднимается настроение, воздух слаще, мысли быстрее. Ночью мне все кажется сказочным.
