– Да погоди ты… вроде, ударилась просто…
Агни положили на кровать. Она всё ещё плакала, но уже заметно слабее.
– Доченька, ну, скажи что-нибудь…
– Больно… – жалобно проговорила она.
– Сильно? Сильно болит?
– Может, перелом, – взволнованно сказал отец.
– Да подожди ты, – отмахнулась мама.
– Доченька, коленки болят, да?
– Да… но не только… – тихо сказала девочка.
– А где? Что болит?
– Не знаю…
Мама потрогала её за ступни:
– Здесь болит?
– Нет.
– А здесь? – потрогала её за живот.
– Нет…
То же было и с руками, плечами, головой. Болели только коленки.
– А согнуть-разогнуть можешь?
Девочка, немного скорчившись, пошевелила ножками.
– Фух, не перелом, – тяжело выдохнула мама.
– Слава Богу! – сказал отец.
– Доченька, а где ещё болит?
– Я не знаю… он закричал, а я побежала и… и упала.
– У неё шок, наверное, – сказал отец. – Такое бывает. Испугалась, наверное, что Петруша завизжал.
– А что с ним? – тихо спросила девочка. – Почему… почему он так?
– Он-то? – спросил отец, улыбаясь. – Так он же маленький совсем… сам испугался, и тебя вот напугал. Нам привели, чтобы подлечить его, заболел.
– И что, с ним всё нормально?
– Нормально-нормально, не волнуйся, – ответил папа, улыбаясь и поправляя очки. – Мигом его починим!
– Давай, пошли, – начала выталкивать его мама к двери.
– Что? – возмутился папа.
– Пусть полежит, пойдём.
И они оба вышли, оставив девочку одну.
У неё в голове стоял визг поросёнка – это разрывало ей сердце. Но, несмотря на это, она уже не плакала. Ей было жалко поросёнка, но плакать уже не оставалось сил. Кажется даже, что недавние её слезы не из-за поросёнка были, а из-за боли в коленках. Это создало странное сочетание внешнего безразличия и внутреннего переживания.
Незаметно, она уснула. Сон был беспокойный, мучительный, душный. И только на следующий день она проснулась. В её теле снова незаметно произошли изменения. Теперь и ноги покрылись металлом – серым, холодным веществом. Сложно уже было назвать её нормальным человеком. Да и не всегда люди могут признать за человека другого, с металлическими частями, пусть они их и не замечают, но, всё же, как-то чувствуют.
Агни открыла глаза и несколько секунд смотрела в потолок, затем медленно перевела взгляд на окно – там, запутавшись в тончайших сетях, тщетно дёргалась муха. Девочке не хотелось вставать. Хотелось полежать ещё час, два, весь день. Конечно, она ещё не понимала природу этого внешнего безразличия и спокойствия – той злой магии, что её поглощала – но уже чувствовала изменения внутри. Однако осознание бессилия и бесполезности усилий лишь усугубляли дело.
