На исходе месяца полк выстроили на большой лужайке. И тут, я уверенный, что никому ничего не должен, а делаю подневольное дело, с изумление услышал, что все мы должны выполнить интернациональный долг, уничтожить контрреволюцию в Чехословакии. Идя в армию, я размышлял, почему быть солдатом мой почетный долг, почему это не добровольное дело, разве мало желающих носить оружие? На мою страну никто ни собирался нападать. Теперь выяснилось, что мой почетный долг отягощается еще долгом интернациональным. Я, оказывается, появился на этот свет, чтобы оплачивать дела, которых я не делал.
Нервы у всех были на пределе. Сбежал в самоволку «старик». Когда Стрюков его застукал, он нагло выкрикнул: «Кого?» (это вместо «что»). И вот тут наш комбат, считавшимся лучшим воспитателем в полку, выхватил пистолет и заорал: «Ни кого, а что; «Я сейчас застрелю тебя прямо сюда», и он ткнул изо всех сил ему пальцем в грудь. Два наших офицера повисли у него на руках. Атмосфера в лесу накалилась до придела. Абсолютная неизвестность того, что нас ждет впереди. Многодневная жизнь под открытым небом, болезни, все это вместе требовало немедленного выхода. Поступок одного из самых сдержанных офицеров был показательным.
В один из дней знакомый писарь из штаба показал мне, и надо думать не только мне, пачку бланков-похоронок. В них оставалось вписать фамилию, звание и адрес. Все приуныли, но ненадолго. Многие тут же написали заявления с просьбой принять их в партию. Между стремлением идти в атаку коммунистам во время отечественной войны, и идти исполнять интернациональный долг в чужой стране были, как сказали в Одессе целый две большие разницы. Но на эти разницы никто не обратил внимание.
Наконец-то наступил день, вернее ночь, когда нас должны были посадить в самолеты. Полк выстроили все на той же поляне. Перед нами выступил командир дивизии: «Ребята, не лезьте на рожон. В начале обработайте место, откуда стреляют, потом идите. Патронов хватит, не жалейте, за вами пойдут машины с боеприпасами.
Здесь надо сказать, почему такие обилия боезапаса. Именно дивизию, в составе которой был наш полк в 1956 году, бросили в Венгрию с холостыми патронами. Многие погибли прямо на аэродроме. Оставшиеся в живых не стали размышлять о том, почему братский народ восстал и стал резать безоружных солдат. Так же как и не стал думать, кто и почему отправил их в Венгрию с холостыми патронами. Но в них, оставшихся в живых, кипела мстительная обида, искавшая выхода, который был найден. Вот они только пришедшие из дома, живые и невредимые, обласканные родными, не знавшие, как кричат раненые, как падает замертво только что стоявший рядом с тобой товарищ. Ты по случайности не оказался на его месте. Вот они за все и ответят. За что? А за свое бесчувственное, дебильное неведение. Так началась в моем полку эта месть.
