Но вернусь к солдатским будням. Конечно, первое что мы сделали, обшарили все этажи, все комнаты в поисках наживы. Поскольку воровство было почти что узаконенным, а тут ещё и военные заварушка, значит, не украл, а взял трофей, а взять трофей сам бог велел, то вся мелочёвка в виде авторучек, зажигалки, кроны с полным правом расходились по солдатским карманам. Главное же что дали – это выпивку. В чью-то воистину светлую голову, пришла идея заглянуть в сливной бачок, который висел высоко под самым потолком. Казалось бы, что можно было найти в сливном бачке, но тем отличается простая голова от талантливой. И вот неожиданно в бочке был закреплен флакончик с денатуратом. Он наклонялся, когда спускалась вода, и вместе с ней дезинфицировал унитаз. Задача для первого класса. На каждом этаже два туалета, всего три этажа. Два умножим на 3 в сумме 6 флакончиков.
Результат невелик. Однако, дальше включались коллективная мозговая деятельность, кто заправляет флакончики, правильно уборщица Мы скопом ринулись в подсобку, где нашли огромную бутыль, полную денатуратом Сокровища найдено, открыто. Резвились несколько дней. Я вышел в сад. Под грушей лежал мой земляк Миша и манил меня пальцем. Я подошёл, он закрыл глаза и стал равномерно поднимать и опускать грудную клетку и говорит мне: « Послушай я дизель». Я понял, что Миша достиг предельного кайфа. Нирвана была рядом.
Через несколько дней, нас человек пять, в этом числе меня отправили на двух машинах грузить найденный схрон оружия. Очевидно, что таких схронов по городу было немало. Их наличием и объяснялись ночные ружейные канонады. Мы выгружали из подвала жилого дома охотничьи ружья, винтовки, автоматы, пулеметы. Много всякого «добра» времен Отечественной войны. Офицер крутил на пальце никелированный кольт. Было, очевидно, чехи готовились к сопротивлению, и что далеко не все схроны были найдены. Об убитых во время ночных перестрелок нам никто не сообщал.
Мы валялись днем в тени груши после обеда. Смотрим, напротив ворот остановилась молодая парочка на велосипеде. Девочке было лет шестнадцать. Мы все уставились на красивое личико, стройные ножки, короткую юбочку. На руке у них болталось ведерко с краской. Они подошли к склону и стали писать на камнях лозунг. Мы облепили изгородь и стали разглядывать девочку во все глаза. Надо сказать, никто не отпускал пошлых казарменных шуток. Наше внимание было настолько поглощено этой картинкой, что мы не заметили, подошедшего начальника штаба. А он как чайник закипал от гнева, только что не булькал. На воротах часовым стоял, как всегда заспанный, наш Чигинев. Начальник покружился между нами и подлетел к Чигиневу, громко рявкнув: «Часовой, ты что смотришь, у тебя под носом контра лозунги пишет, а ты хавальник открыл, стреляй!» И Чигинев тихо сказал: «Я не могу» закрываются. Что-то ему помогло найти самую точную форму ответа не ни хочу или не буду, а вот именно то, что он сказал. При этом он какой-то по-детски двумя руками снял автомат и протянул начштабу. До ребят было метров семь, их пришлось бы убивать в упор. Между тем, солдаты стали близко подходить к капитану. Я услышал клацанье затворов. Лица были хмурыми. Он оглянулся на нас, понял что ситуация накалилась и не в его пользу, развернулся и ушёл. Велосипедисты написали свое незамысловатое, но огромными буквами «Иван иди домой». Парень посадил девушку на раму, и они уехали.
