Неподалеку маленький мальчик увлекся игрой и смеялся своим выдумкам.
Питона привязали веревками к высокому шесту. Несколько часов с ним фотографировались туристы. Потом ее сняли, мясо отделили от кожи. Двое мужчин осторожно снимали шкуру и разрезали мясо на куски. Женщины подходили с большими кастрюлями и забирали часть себе. Поймать такую огромную змею большая удача: пиршество для всей деревни на несколько дней. Змеиное мясо сразу же жарят на костре или вымачивают в пряном уксусе для приготовления супа с рисом и овощами.
Джесси прибежала из сада на шум, подошла к телу хозяйки. Это был давно знакомый запах. Теперь к нему примешивался еще один, тот самый, из леса, запах чего-то холодного и смертельного. Джесси села рядом. Сегодня она потеряла всех, к кому была привязана.
Воздух прилипал к ее горячей коже.
Старик с сигаретой во рту все так же стоял у забора. Происшедшее не коснулось пустоты в его глазах. Возможно, он думал об иронии. Хозяйку задушили, а ее собака ни разу в жизни даже не запыхалась. Он затянулся сигаретой глубже обычного.
Собака просидела у трупа до самой ночи. По ацтекским поверьям, провожая душу хозяйки в загробный мир.
В сумерках Джесси поднялась и побрела по дороге, мимо мусорной кучи с трупом любимого друга, сада с высоко растущими лианами. Собака шла в сторону тропического леса.
Больше в селении ее никто не видел.
Если душа спокойна,
Один день сравнится с тысячей веков.
Если помыслы широки,
То крохотная хижина вместит в себя целый мир.
Намибия переводится с древних языков Африки как страна открытых равнин.
На одной из таких равнин восход солнца застал Великого Попрошайку. Он сидел на камне. Солнце для него ничего не значило. Попрошайка не видел солнца. Он видел лишь слепящее пятно на огромной, полной буйства красок равнине. Она была покрыта густой зеленью, и каждая мельчайшая игра цвета виделась Попрошайке как величайшее разнообразие. Это были цвета, означающие цвет травы в первый утренний час – «хили», «мбо», «ми» – их были десятки. Только для цветов в первый час тронутой солнцем травы. В полдень, когда слепое огромное пятно поднималось выше, Попрошайка уже различал несколько сотен оттенков зелени. Для него это были разные цвета, и он искренне удивлялся плохому зрению белого человека, который исследовал их. Джули. Так его звали. Только вот это пятно, оно слепит меня, оно огромно и его свет обжигает. Только чувствую этот свет, не вижу источник. Наверно, источника нет. Так думал Попрошайка, сидя на камне на восходе солнца. Он не знал, что это. В его языке есть десятки слов, означающих небо, сотни слов, описывающих зелень этих равнин, но что такое солнце, он не знал. А как бы он хотел это знать. Но в его языке нет слова «солнце».
