Алексей Степанович сел в кресло в первом ряду. Поясница ныла смертельно, сюртук был насквозь мокрый, и Ветлугин даже не знал, стоит ли его снять или ехать прямиком в гостиницу.
– Чёрт знает что такое, – выругался он. – Это абсурд. Шнеера заменить невозможно. Быть скандалу.
– Урусевич обещался с минуты на минуту сообщить нам своё решение.
– И что нам теперь, сидеть и ждать?
– Иван Трофимович! – вдруг подошёл к ним виолончелист Касымов. – Вы же всегда всё знаете. Неужели нет никаких подробностей об этой загадочной внезапной болезни Шнеера?
Кобылянский натянул свою обычную лукавую ухмылку.
– Как же, как же, Вы не хуже меня это знаете. Весь Петербург уже обсуждает его болезнь. Она всем хорошо известна, кроме его жены.
– Помилуйте, Иван Трофимович, – возразил Ветлугин. – Я ещё готов поверить в нелепые слухи о его романе с этой смазливой певичкой Рощиной. Но не в то, что из-за какой-то интрижки на стороне он может взять и сорвать концерт.
– Вы недооцениваете силу любви, дорогой Алексей Степанович. Вчера вечером Рощина нежданно-негаданно оказалась вдруг в Петербурге. Он бросил всё и помчался к ней. Видимо, до сих пор не может от неё оторваться.
– Вы её видели? – спросил обоих Касымов. – Она стоит того, чтобы терять из-за неё голову?
– Мне доводилось её встречать, – ответил Кобылянский. – Она, безусловно, красивая женщина…
– Да будь она хоть трижды Клеопатра, – перебил его Ветлугин. – Шнеер добропорядочный христианин. Он обожает свою жену и никогда её не предаст.
– Разве кто-нибудь застрахован от сего недуга? – вмешался Касымов. – Даже самые чёрствые сердца порою не избегают стрел Амура.
– Перестаньте. Всё это сплошное ребячество. Шнеер – взрослый человек, способный управлять своими чувствами. В нём сильно сознание христианского долга, и он не допустил бы разрастания в себе губительной страсти. К тому же он мой друг, и случись с ним подобное, я узнал бы об этом первым от него самого. Не далее как месяц назад я видел его в полном здравии.
– Не зарекайтесь, дорогой Алексей Степанович, не зарекайтесь, – хитро подмигнул Кобылянский. – Полюби нас чёрненькими…
Тут к ним подошёл чем-то встревоженный трубач Хлудов.
– Слышали, что творится на Урале?
– Вы про очередной бессмысленный и беспощадный? – спросил Касымов. – Мы ещё не в курсе последних новостей. Чем там дело кончилось, уже известно?
– А чего вы ждали? – ухмыльнулся Иван Трофимович. – Разумеется, подавили.
– Казаки с нагайками?
– Пулемётная очередь, – зашептал Хлудов, будто вокруг кишели шпионы охранки. – Десятки убитых. Сотни раненых.
