Петров не сразу понял.
– Что-о? – прохрипел он, потом насупился; брови взметнулись вверх и столкнулись, бледно-землистый лоб пополз длинными морщинами; смысл сказанного тихо залез в его ухо, поскрёбся и, наконец, проникнув в гудящую черепную коробку, забренчал там отвлекающим шумом бессмысленной информации.
Петров молча налил полный стакан воды, с жадностью осушил его, налил второй и залпом выпил. Стало легче, сухая горечь отступила от горла, вчерашняя алкогольная муть чуть осела. Шестерёнки сознания, скрепя и подёргиваясь, медленно начали движение. Петров стоял на кухне в одних трусах и майке, тёр пальцами нывшую от избытка молочной кислоты спину и смотрел на сидящего за столом сына. Сын пил чай и медленно жевал бутерброд с колбасой.
– Так что с телефоном?.. – похлопав осоловевшими глазами, отрывисто спросил Петров, снова налил и выпил стакан воды.
– Его украли.
– Да?.. – Удивление было не совсем искренним. – Жаль. – Сожаление тоже трудно было назвать вполне искренним.
Помолчали.
– Ты найдёшь его?
– Кого? – не понял Петров, нечаянно потеряв нить разговора с сыном.
– Не кого, а что. Телефон.
– Новый купим… Симку заблокировал?
– Да, но мне нужен мой телефон.
– Брось… У тебя был старый телефон. Я куплю тебе новый… Какие сейчас из смартфонов новые и модные?
– Я знаю тех, кто его украл, – упрямствовал отпрыск.
Петров хмурым стеклянным взглядом уставился на сына.
– И кто же это?
– Кавказцы из соседнего двора.
Петров поскрёб гудящий чугунный лоб. Он устал, ему не хотелось ни о чём думать, и ни о чём говорить. Но всё-таки он решил выслушать сына и сел на стул напротив.
– Итак, что же произошло?
Сын покраснел и шумно выдохнул.
– Их было трое. Они обступили меня и потребовали отдать телефон… Я испугался и отдал.
– И отдал, – кивнув, задумчиво повторил Петров и прошёлся ладонью по небритому подбородку. – И ты теперь хочешь, чтобы я их арестовал за плохенький, почти неработающий старый телефон, который ты так просто, испугавшись, взял и отдал?.. Ты этого хочешь? – голос Петрова потяжелел, в пустых глазах мелькнуло раздражение.
– Я хочу, чтобы ты помог мне вернуть мой телефон, – настаивал сын.
– Я не вижу смысла… – начал Петров.
– Этот телефон мне подарила мама! – вдруг громко вскрикнул сын.
Петров постучал пальцами по столу, посмотрел в сторону.
Пять лет уже прошло… Нет, тогда был апрель, сейчас октябрь. Получается, четыре года и восемь месяцев… Именно столько времени прошло после гибели жены Петрова. Случайная незначительная авария, никто не пострадал, лишь она была не пристёгнута и ударилась головой о лобовое стекло. Врачи сказали: сотрясение мозга, скоро пройдёт… Но не прошло, стало хуже, а потом лопнул какой-то сосудик, и она умерла. Всё было так быстро и так непонятно, так ужасно и так просто одновременно… Жизнь семьи сломалась, её Вселенная погасла. Сын очень любил мать, он переживал её потерю сильнее и глубже Петрова. Впрочем, что значит «переживал»? Она так и осталась для него самым дорогим и родным человеком, он и сейчас переживает её гибель, может даже сильнее, чем раньше. И, вспоминая, винит отца, всякий раз больно и беспощадно коля его своим холодным и злым взглядом. Ведь именно тот тогда был за рулём… Но прошло время – четыре года и восемь месяцев. Надо жить дальше, прошлое не должно тянуть тебя назад, не должно мешать… По крайней мере, так думал следователь Петров.
