***
Какими шагами приходит любовь?
Известен кому-то ответ?
Когда разрезается шторами вновь
Растерянной улицы свет.
Когда наполняются трепетом дни,
И многое катится вспять,
Когда непонятность прочитанных книг
Вполголоса учит опять.
Когда для кого-то становишься вдруг
Обыденно-главным всегда,
Когда размыкается замкнутый круг,
И нет никакого стыда.
Когда у величия нет красоты,
Где блики по телу в ночи.
Когда измерение с именем «ты»
Важнее, чем имя звучит.
***
Бывает, я скучаю по людям из прошлого. Я говорю о тех, с кем нас разделила река дерьма. О тех, кого теперь я, так или иначе, считаю своими врагами.
Я скучаю по тому времени, когда все было хорошо, и между нами еще ничего не произошло. Мы были веселы, беззаботны, счастливы тем, что можем быть рядом. Доверяли друг другу, приходили на выручку, пили пиво, попадали в опасности и выпутывались из них, давали советы и помогали воплотить их в жизнь. Скучаю по тому, какими мы были тогда. Скучаю по ним. И по себе – той.
***
Мне удивительно, почему религия и Бог против того, чтоб кто-то прерывал свою жизнь по велению своей души, самостоятельно? Ведь, если (как принято считать) Бог продумал персональную судьбу каждого конкретного человека, то вполне вероятно, что для некоторых, концом существования должен быть запланирован прыжок из окна, а не инфаркт.
Предположим, человеку уготована говенная – по его меркам – участь. Ему так кажется. Он так решил.
А Господь и говорит:
– Тяни лямку, милый. Я тебе ее дал, потому что знаю – она тебе по силам. Откуда знаю – не скажу. Тяни, иначе ты бы ее не получил.
Человек спрашивает:
– А, будет ли счастье в конце? Когда я эту лямку дотяну?
– Не факт. Просто, тяни!
Человек живет дальше, ничего не меняется, а может, и хуже становится. Опять же по его – человеческим – меркам. Он всегда знал о том, что на свете существует самоубийство – как запасной выход. И выход этот всегда открыт. Но это знание совсем не повергает его в депрессию. Наоборот, в тяжелые дни и минуты, он думает: что же еще я способен вынести?
В конце концов, он ведь знает, что если боль станет нестерпимой – всегда можно выйти через ту саму дверь, и поминай, как звали. Он сразу станет свободным!
И вот, этот самый момент наступил. В какую-то минуту безысходности и отчаяния, человеку вдруг становится до пизды на все, что происходит вокруг, до пизды на свою жизнь.
Он прыгает из окна, нарушая задумку Бога, относительно его самого и, «продуманных» для него свыше, пожизненных мучений во имя предполагаемого счастья.
