«Управы на вас нема, я вам покажу, начнёте у меня любить Устав и Русь Карпатську!», – кричал на караул какой-то рыхлый рослый капитан во дворе гауптвахты, отгороженном от мира высоким каменным забором австро-венгерской кладки. Начальник караула в звании прапорщика и солдаты, стоявшие во дворе по стойке смирно перед этим офицером, молчали. Вместе с орущим на смеси русского и карпатского языков капитаном в Садгору пришёл новый порядок, вновь заработала гауптвахта, ранее закрытая на «санитарный день», затянувшийся на несколько недель и ставший первыми бесконечно длинными выходными для военного пенсионера МихалЮрича, чему несказанно была рада его вторая молодая жена. «Почему в камерах нема фонтанчиков, где плевательницы? Почему из офицерских камер пропали графины и стаканы на подставках? Усё покрали! Вы у меня вместо караула сами в камеры сядете!»
«Дикий, точно дикий», – подумал Феликс, заходя во двор и представившись капитану строго по форме. Тот с раскрасневшимся от крика полным лицом с обвислыми усами вокруг пухлых губ осмотрел его с ног до головы и только потом подал руку для пожатия. Она была влажной и мягкой.
– Чи знаете, чи не знаете Вы свои обязанности помощника коменданта, предусмотренные статьей тридцать пятой Устава?
– Так точно, наизусть. Докладываю: помощник коменданта подчиняется коменданту и выполняет все его задания по гарнизонной и караульной службам. Доклад закончил.
– Всё?
– Так точно, всё!
Любомир Дикий, а это был конечно он, остался доволен лейтенантом, который в трёх словах рассказал ему свои обязанности: подчиняться и выполнять задания. «А он не дурак, да и место старшего помощника коменданта вакантно, надо к нему присмотреться», – уже в свою очередь подумал новоиспечённый комендант и отдал своему помощнику первое задание привести всё в порядок.
Началась рутинная комендантская служба. Усилиями Феликса на гауптвахте в баках с питьевой водой забили положенные по Уставу фонтанчики. Если выполнишь то, что написано, то получается писаная красота! По примеру, поданному первым учителем – стариком-комендантом, во дворе гауптвахты бордюрные камни и клумба, опоясанная старым колесом от «Урала», были выкрашены известью. Во всех камерах, в том числе и одиночных, с закрывающимися на замок нарами, были установлены плевательницы, столь любимые капитаном Диким, назначение которых было неясно Феликсу, не привыкшему плеваться. Родители так сами не делали и ему это в голову не приходило. Он, конечно, встречал гражданских людей, которые зачем-то сплёвывали на пол, но представить, что сплёвывание военнослужащими слюны – это воинский ритуал, соблюдение которого требует обязательного наличия в каждой камере отдельной плевательницы, нет, решительно такого он себе представить не мог. Как это делают, если по команде – то по какой? Может, «вспышка снизу» – типа надо её заплевать, чтобы спастись? Бред какой-то.
