Громкий стук в дверь прервал приятный цветной утренний сон Феликса, где они снова были вдвоём – он и Аня. Только всё начиналось, и разожжённое любопытство должно было быть удовлетворено, как пришлось проснуться. За окном едва на сером небе забрезжил рассвет, как в общежитие по военной связи позвонили из комендатуры и потребовали срочной явки лейтенанта, причём одетого не абы как, а в сапоги и портупею. «А который час, какая портупея?» Кастелянша, не ответив, убыла к себе в каморку. Помощник коменданта, совершив на скорую руку утренний моцион, в туфлях «Цебо» спустился на первый этаж в офицерское кафе. На завтрак в такую рань предлагались только вчерашние обветренные бутерброды с варёной колбасой серого цвета и варёные яйца с желтком также серого цвета. Кофе с молоком тоже был серого цвета. По телевизору зачем-то показывали балет, но звука не было, чёрно-белое изображение рябило. «Какое-то серое начало недели, а такие были выходные!», – вздохнул Феликс.
Серая остановка была пустынной, троллейбус быстро довёз его в одиночестве по улице Руськой до самой комендатуры. Старший помощник коменданта был уже на месте, хотя по его виду можно было сказать, что он и не уходил. «По пятьдесят, пока ветер без камней?» – «Да рано ещё!» – «Ну, по одной же, чего ты!» – «Ладно, я вот с собой серых бутербродов захватил, как знал». Едва Жора успел спрятать одинокий стакан в тумбу и проглотить с хрустом прожёванный фирменный лук, как в кабинет вошёл комендант. Он был в фуражке, сапогах и портупее, надетой поверх кителя. На поясе висела кобура. Вид у него был решительный, но, увидев лейтенанта в очках и без сапог, а капитана не первой свежести, к его решительности добавилось негодование. «Товарищи офицеры, я убываю в штаб дивизии. Объявлена повышенная готовность. Надо быть готовыми ко всему. Вы – не готовы. Незамедлительно подготовьтесь и ждите меня, я буду сразу, как всё будет готово». – «Что-то он сам на себя не похож, – заметил старпом после его ухода. – Заладил: готов не готов. Может что-то случилось, так почему сразу внятно не сказать? Может сам не знает, что именно произошло и что надо делать? Что за мутное утро такое. Вот и голова болеть начинает, может ещё по одной? Нет? Ну, а я повторю, хуже уже не будет».
Через пару томительных часов ожидания полковник вернулся. К его первичной решительности добавилась осторожность. Глядя на своё малое и чахлое воинство, он довёл до сведения офицеров, что в центре произошли некие события, что президент уже как будто бы не президент, а раз так, то теперь надо слушаться команд вице-президента и министра обороны. Должны всё рассказать по телевизору, но пока не рассказывают, идёт балет «Лебединое озеро», по его завершении ждём особого распоряжения, а пока – по местам, ждать и быть готовыми. Гауптвахту пока не проверять, так как непонятно, надо ли дальше всех держать или всех выпускать. Надо срочно от имени всех офицеров комендатуры и гауптвахты дать телеграмму самому главному коменданту страны о поддержке и готовности. Комендант Садгоры уже без негодования, но с сожалением посмотрел на Феликса и Георгия. Да уж, «защитнички», с этими ни президент, ни вице-президент не устоят. Тут надо настоящим военным, таким как он полковникам за дело браться, а то эти гусары и гуси-хрустальные всё окончательно развалят.
