– Меня? Почему меня? – промелькнуло.
– Сам знаешь, – ответило…
Через некоторое время возникло ощущение, что ко мне прикоснулось липкое, непонятое и странное. Отчетливо помнится, что я встал с кровати и, как бы руководствуясь чужой воле, в одних плавках подошел к входной двери. Открыв дверь дома, я вышел на скрипнувшее крыльцо. Я смотрел прямо вперед. Холод не ощущался, а с бушевавшей пургой я был разделен абсолютно прозрачным пространством. Создавалось впечатление, будто бы пурга, была, как бы отодвинута от меня. Но точно помню, что босые мои ноги были по щиколотку утоплены в снег. Я знал, что стоял на улице, что ноги в холодном снегу, но почему-то не мерз и я был пленник.
Сколько я просто стоял, пытаясь осознать свое место и состояние, я не знаю.
Неожиданно я не столько услышал, сколько почувствовал новый звук. Это был и не шум, и не свист, но точно это был звук. На ум пришло, что нужно посмотреть по сторонам. Я не успел…
Передо мной в клокочущем пургой эфире начал проявляться прозрачно-фиолетовый, непонятный парообразный объем и в нем как бы вдруг проявился обвитый тончайшей, черной мантией облик. Я никак не могу вспомнить черты его лица, но оно было молодо и неприятно. Особенно мне не понравился взгляд «этого». Я с полной уверенностью могу сказать, что я с ним общался. Нет, нет, я не говорил, мой рот был плотно закрыт, тело напряжено, кулаки крепко сжаты, все это я отчетливо помню, но, убейте меня, я общался с ним.
Как и почему такое возможно я не знаю. Я сам узнал кто это. Да, да. Узнал!
Это был демон! Да, и еще раз да, это был демон, и это не смешно. Я не знаю, как, но я точно знал, что этот – демон.
Что ему было надо? О чем мы с ним общались? Не буду делать секрета.
Демон смотрел на меня как бы пустыми почти прозрачными глазами. Он спросил меня зачем мне то золото. Помню, я затруднился ответить на этот вопрос. Видимо он это сам понял, или уже знал заранее. Помолчав, он сказал: – Хорошо, раз уж ты беспричинно желаешь меня, я позволю тебе это.
Вот тут я испугался. В этот миг я отчетливо осознал, что передо мною никто иной, как сам Золотой Демон Кубани. Стало жутко. Он засмеялся:
– Не бойся, ты же все равно не откажешься. Еще никто от меня не отказывался.
Помню, на это я спросил:
– И все пропали?
– Нет, не все, – ответил он, – только добряки и те, кто меня предал.
– А разве можно золото предать? А где же те, кто остался? – спросил я.
– Предать можно все, – сказал он, – душа так устроена ваша, что вы мать родную предать можете. А кто живые остались, тем я не достался.
