Руководствуясь помыслами о том, что бывает и хуже и принципом «Чем черт не шутит» я все же с настырностью осла продолжил свои тренировки. Признаюсь, что на сегодняшний день я несколько удивлен. Нет, нет, не подумайте ничего такого. От тренировок заметного эффекта нет. В конце концов, что такое каких-то четыре – пять дней? Пустяк! Но удивительное как-то само собой обозначилось. Я с упорством обреченного искал какой-нить действующий киоск или магазинчик. А те немногочисленные свидетели моего пребывания в красотах этого уголка России с которыми я вскользь встречался с еще большей упертостью объясняли мне, что сезон окончен и работающий магазин есть только в соседней деревушке.
Так вот, я решил во что бы то ни стало добраться и посетить этот атолл торгового счастья среди пустыря рыночных отношений в заброшенном до весны дачном поселке. И я добился своего. О-о, я человек очень настырный!
После семикилометровой изматывающей пробежки по селевой реке, в которую была превращена единственная проселочная дорога зарвавшимся дождем, я, промокший, измазанный, но со счастливой улыбкой идиота ввалился в скособоченную лачугу. Над входом резала глаза малиновая вывеска «Лесьва». Заприлавочная «маруся» на меня не произвела никакого впечатления, а вот витрина меня зацепила своим запредельным изыском. Полки от самого верха и до самого низу были уставлены бутылками, бутылочками и банками водки и пива, наряженными разномастными ошеломляющими любого созерцателя этикетками. Этот ансамбль походил на сборище всех генералов мира, разодетых в свои парадные мундиры. С ними водили невероятный абстарктно- импрессионистский хоровод пачки бело-синего «Бонда».
На полу возле витрины сиротливо стоял открытый мешок с макаронами, на самом прилавке возле темно синих весов лежали три булки белого хлеба в целлофане. Под одной лапой весов был подложен кусок доски. На какое-то мгновение мне показалось, что я нахожусь у трактирной стойки на Диком Западе. Похоже, моя рука в тот миг сделала непроизвольное движение за воображаемым кольтом, а из горла чуть не вырвался клич: – «Тапер, музыку!»
Увы, наши гены едины вне зависимости от места нашего пребывания и национальности, что еще раз наглядно подтверждает теорию о едином нашем папаше.
Так вот удивительное было то, что после посещения этого изобильного продуктового месива я, пребывая в полнейшем спокойствии, бежал в свои пенаты. Не стоит смеяться, я понимаю, что вы мое спокойствие желаете принять за оцепенение. Нет и еще раз нет. В те прелестные моменты я был спокоен как удав.
