«Я мог бы его подарить Вере, но это не случится».
Глава двадцать девятая
21 – 24 октября 2013 года, понедельник – четверг
***
Следующую неделю привыкал жить без Веры. Это была страшная сказка.
По утрам, опасаясь встретить ее у троллейбуса, я опять пробирался через пустырь в соседний переулок, к трамвайному маршруту.
После нашего телефонного разговора – когда Вера окончательно убедилась в моих желаниях – было страшно смотреть ей в глаза. Не говоря уже о том, чтобы беззаботно произнести что-либо вразумительное.
***
Утром на улице, или днем, в офисной суете, была лишь присказка. Вечная людская трескотня обезболивала, не давала рассуждать о собственном горе.
Страшная сказка начиналась вечером, когда город утихал, и я запирался в пустой квартире.
Прокуренный сумрак заполнял Ее размытый образ.
Она сидела в кресле, читала книгу (настоящую – бумажную), смущенно поднимала на меня глаза и поправляла короткую юбку, заметив мои голодные очи.
Или стояла у окна, которое в ее сиянии превращалось в панораму летящего над холодными волнами «Титаника». Я подходил к ней сзади, брал ее руки, расправлял в крылья.
Мы парили над айсбергами под тягучую балладу Селин Дион.
Порою я не удерживался, начинал приставать, дотрагивался к чему нельзя, и тогда Вера обиженно надувала губки и растворялась в сгустившейся темноте.
Не включая освещения, страдая от своей невоздержанности и глупости, я садился в кресло, до вязкой горечи курил и ждал ее возвращения.
Малейший шелест занавески, скрип половиц, ворчание водопроводных труб, казались мне ее шагами.
Мне чудилось, что Вера возвращается, идет по лестнице, смущенно топчется у моих дверей, робея нажать кнопку звонка.
Я знал, что этого не может быть, потому что не может быть никогда, но порою, подходил к дверям, приоткрывал, заглядывал в сырое нутро лестничной площадки. Веры не было.
Однако страшнее вечернего бреда был бред ночной, на зыбкой границе сна и яви, когда Вера ныряла ко мне под нагретое одеяло.
Теплая, пахнущая ландышем, она прижималась, шептала что-то глупое, девичье, пока я выцеловывал ямочки под ключицами, пупырчатые ореолки маленьких грудей, камешки сосков.
Вдохновленный ее покорностью, я опускался ниже, вылизывал упругий живот, вылакивал впадинку пупка; и еще ниже – чувствуя губами мягкий курчавый шелк, солоноватую девичью тайну, чуть пахнущую мочой.
В надуманном бреду, в терпких волнах предоргазмовой сладости, я уже был готов нарушить зарок – загадать ЖЕЛАНИЕ – чтобы Вера пришла ко мне наяву.
