– Написал.
– О чем?
– О грехе. Но, У НАС, ее не напечатают. Да и нигде не напечатают.
– Вы уверены?
– Да. Я пробовал. Мне везде отказали.
– Плохо написана?
– Не думаю. Язык получше, чем у многих издаваемых – уж поверь мне. Я давний, хороший и благодарный читатель, и кое-что смыслю в беллетристике… Беда в том, что моя «Девиация» – это зеркало. Уродам страшно смотреть в зеркало.
– Гм… Любопытно ознакомиться, – заинтересовался я.
Судя по Эдьдаровой личности, его книга обещала быть весьма неординарной.
– Как-нибудь дам, если дорастешь, – смутился он. Но тут же нашелся, переводя тему. – А у тебя есть такая мечта? Самая невероятная и неисполнимая?
Я долго не думал. У меня с недавней поры появилась такая мечта. САМАЯ… Я никому не мог о ней рассказать. Разве что Эльдару…
– Я хочу познакомиться с девочкой-студенткой, которую каждое утро встречаю на троллейбусной остановке.
– И все? – разочарованно выдохнул сосед.
– Не все… – я набрался духу. – Хочу с нею переспать.
– Вот!.. Боже, какая прелесть! – воскликнул Эльдар, потирая руки. Глаза его озорно сверкали. – Да ты поэт, батенька!
Он подхватился с табурета, зашагал вокруг меня, насколько позволяло кухонное пространство.
– Обычно в твои годы мечтают о богатстве, о карьере, влиянии, о прочей проходящей ерунде, – лепетал Эльдар. – А ты – о ЛЮБВИ! Уважаю! Это даже круче моей мечты. Только…
Он перестал ходить, сунул руки в карманы брюк, уставился на меня:
– Только слово это неправильное, не передающее сути и величия процесса. Даже, можно сказать, лицемерное.
– Какое слово? – не понял я.
– ПЕ-РЕ-СПАТЬ! – кривляясь и брезгливо поджимая губы, выговорил Эльдар. – Переспать – то есть, предаваться сну – можно с законной женой, на супружеском ложе, не прикасаясь, на метровом расстоянии, обернувшись спиной к спине.
Он пренебрежительно фыркнул.
– С девочкой-студенткой нужно не «переспать», а… Есть такое хорошее доброе русское слово – начинается на букву «Е». Вот с нею ЭТО нужно делать, неспешно, пролонгировано, с оттяжечкой и расстановкой, кусая, шлепая, вылизывая и посасывая.
Он замолчал, думая о чем-то своем. Присел на табурет у стола:
– Хорошая у тебя мечта. Береги ее. Поставил цель – добейся! И точка. Не я сказал, а какой-то Габриель.
В этом был весь Эльдар. Он подкупал своей честностью, питал меня эмоциями страха, гнева и эйфории, заставлял видеть необычное в обычном, и наоборот. За все свои сорок пять, общаться с подобными людьми мне не доводилось.
***
