Из страниц чужой реальности | страница 47



«Кажется, я уже умею им пользоваться» – Лев нетерпеливо схватил с лакированного стола молочно-бежевый с серебром пистолет и приставил его к светлому виску.

– Остановись, Лев, – девушка медленно приближалась к обезумевшему супругу.

«До самой смерти родители учили меня не выражать эмоции: не кричать, не плакать, не высказывать несогласия. Двадцать восемь лет я был козлом отпущения для школьников, для сестры, для друзей, даже для незнакомцев. Я терпел. Я сносил все унижения от Юли, на которой каким-то образом согласился жениться. Разве не думал я сбежать? Что меня остановило? Пришла пора высказать всё. Неужели я действительно выстрелю?» – Лев попытался заговорить о будущем, признаться во всём и, может, даже вызвать жалость у Юлии, но из уст вырвалось совершенно не то, что планировалось: – Я больше не могу жить на правах тряпки для ног. Я устал выслушивать несправедливые оскорбления. Я не могу, не могу, я устал! Нельзя относиться к человеку как к дикому зверю! – последним, что мужчина услышал, стало оглушающе громкое «Стой!».

5 часть.

I

И вновь пульсирующая боль в голове, пронзительный шум в ушах и яркий, разъедающий глаза, свет. И снова Льва бьют по щекам и кричат его имя, только вместо приятного женского звучал прокуренный мужской.

– Лев Львович? – мужчина раскрыл тёмно-карие глаза. Другой, нависший над ним человек, поправил спавшие очки, озадаченно глядя на хозяина квартиры.

– Александр? – обескураженный Лев секунд десять поражённо смотрел на гостя, который, в свою очередь, так же недоумевающе оглядел учителя с ног до головы. Выругавшись по-немецки, Лев стремительно принял вертикальное положение и молниеносно прижал к стене растерянного Александра, придавив ему горло – сейчас это было проще, чем в амбаре с Михаилом. – Я три месяца терпел травлю со всех сторон! – он нецензурно высказался. Крепко стиснув зубы, Лев, забыв обо всём на свете (включая и уголовный кодекс), сильнее сжимал короткую шею.

– Что ты творишь?! – в маленькую кухню вбежала полураздетая девушка. – Совсем кукушкой поехал?! – она оттаскивала взбесившегося брата от посиневшего Александра.

– Инна? – Лев неаккуратно отпустил гостя, кинувшись на шею к сестре, – Господи, ma chérie, tu es vivante!* – мужчина изо всех сил сдавил выпучившую глаза Инну.

– Я же просила не говорить по-французски, – от нехватки воздуха она хрипела. Ей еле удалось оттолкнуть вцепившегося в неё брата. – Я даже переодеться не успела! Из-за чего ты на него налетел?! – девушка равнодушно мотнула головой на пытающегося отдышаться гостя.