***
Посреди комнаты в тёмно-красных тонах стоял обескураженный Лев.
– Хорошо, Ефросиния назвала это моим кабинетом, поэтому отсутствие кровати можно объяснить… придётся спать на диване. Чем чаще я прошу меня провожать, тем больше вопросов вызываю.... – мужчина с интересом оглядывал стены кабинета. – Мои знания в истории России хоть и поверхностны, но не настолько, как у Вани из десятого «Б» (назвать Ленина царём, порабощающим народ… Такое выдумать постараться нужно), – он изучающе всматривался в портрет пожилой полной женщины с диадемой в густых русых волосах, убранных в высокую причёску, и одетую в великолепное зелёно-голубое платье, висящий над письменным столом, заваленным бумагами, – Это, кажется, Екатерина Вторая?
Лев неспешно подошёл к рабочему месту и взял один из документов:
– «Кульневъ Левъ Петровичъ», двадцать первое апреля, тысяча семьсот девяносто третий год… Уже цветёт груша. Значит, бумаге не меньше месяца, – мужчина закрыл папку и аккуратно положил её на место. Он обратил внимание на то, что на столе, вперемешку с бумагами, лежал пистолет, абсолютно непохожий на те, что Лев привык видеть по телевизору и на уроках Алины Робертовны – его коллеги, учительницы по ОБЖ.
Лев медленно и нерешительно притронулся к удивительному для него предмету, но тут же убрал пальцы, побоявшись что-то испортить.
– А, впрочем, чего я боюсь? Как он снимается с предохранителя?
Некоторое время Лев разбирался с оружием. Затем, окончив это занятное дело, положил пистолет на тумбу и отошёл от стола к противоположной стене. Мужчина присел на коричнево-красный диван.
– Если бумага этого года, то где-то во Франции вовсю бушует революция, – Лев усмехнулся и, закинув ногу на ногу, прилёг на подушку. – Кого же мне так напоминает Юлия?
Недолго покопавшись в собственных чертогах разума, размышляя о прошлом, будущем и настоящем, он прикрыл серо-зелёные глаза и погрузился в глубокий крепкий сон.
