– Что выбираешь, человек: Добро или Зло?
И ответил человек:
– Я выбираю Добро.
– А будешь ты ему служить?
– Да, – отвечает человек. – Буду. Лишь только создам себе комфорт проживания.
Тогда Сатана спросил еще:
– Но ты же одет, обут и не голоден?
– Да, – ответил человек. – Но это же не комфорт проживания, это только одежда и хлеб; одежда сносится, а хлеб съестся. А детям?
И тогда Сатана спросил:
– Не думаешь ли ты, человек, что на создание комфорта, каким ты его представляешь, может и жизни не хватить, и очередь служения добру так и не наступит?
Человек же ответил злым голосом:
– Изыди, Сатана, ты лжешь.
И Сатана ответил:
– Куда же я уйду? Пока добро ждет своей второй очереди, вы, создавая каждый свой комфорт, будете служить мне.
Человек же начал истово креститься, отгоняя лукавого, и в то же время думая, какой же у него комфорт проживания, когда у одного соседа дом на пол-этажа выше, у другого машина годом моложе, а у жены соседа ноги длиннее.
Сатана слушал его мысли и точно знал, где есть самое комфортное место для проживания человека – это пристанище его, Сатаны, где полный и вечный комфорт. Туда люди селятся с начала времен, идут туда и идут. А там-то точно бытие определяет сознание, и там смердит. Вот такой комфорт проживания.
***
Петровна̀ нашла для Вовчѝка чемпионку прошлого года в тяжелом весе по борьбе. Сиськи у нее были как ведра, а попка пахла как оазис в пустыне, все это при росте с входную дверь. Вчера была у нее в гостях, так семерых выдоила, и Петровнѐ чуть отлила. Петровну̀-то опять пригрузили, посчитав наказание слишком мягким, а расплату слишком быстрой. Вот и приходилось крутиться: ночью сама пайку добыла орально, но от того воняло собачатиной, и вся спина была в шерсти. «Сама-то эталон красоты», – подумал про нее Сла̀в . Он весь этот бред слушал по телефону, сидя в такси, ехал на встречу с Вовчѝком и Мамо̀нт. Мескалѝн опять шарилась у него в штанах и липкими руками хваталась за новенькую куртку.
Подъехали к заведению, Сла̀в вышел из такси, а Мескалѝн отправилась к своей вчерашней очереди, но первым оказался таксист, который вел одной рукой, а второй дрочил. Он быстро «приплыл», Мескалѝн отрыгнула его излияния в коробку вместе с остатками утренних консервов. Все шло по плану, и туман уже им не очень нужен был, ведь настроение перло изнутри, а туман – так, для начинающих.
Как-то грустно сидели голубки, Вовчѝк играл с сиськами Мамо̀нт, а та жмурилась как самка носорога перед случкой. Выпили водки, закусили холодцом и языками. По лбу Вовчѝка катались извилины из кожи, он пытался придумать дальнейший сценарий на сегодня. Мамо̀нт предлагала поехать к мальчишкам, которые переодеваются в девочек, или к девочкам, что переодеваются в мальчиков. Ей было все равно, лишь бы толпы было побольше. Производственный план она уже почти выполнила, в коробке булькало и пузырилось, за ночь она заработала на своем фирменном номере «стриптиз в оковах и с отягощениями». Сла̀в рассказал о новостях от Петровны̀, и у народа все зазудело.
