— Я думаю, нам обязательно нужно выяснить, кто на нас посмел напасть почти возле самой Кьеджи, — произнёс Хильденбрандт, когда ваганты отъехали от места происшествия на довольно безопасное расстояние. С этими словами он красноречиво пнул оглушённого бандита ботфортом в бок.
— Может, его отдать в руки инквизиции? — предложил князь Боргезе.
— Лучше не стоит, — мрачно улыбнулся барон, — тогда мы уж точно ничего не узнаем. Братья-доминиканцы умеют хранить свои тайны, а этот ублюдок — мой пленник, и я хочу знать побольше об этих лесных ворах, если в самом деле это лесные воры, и мне очень любопытно, почему они напали именно на нас?
Когда пленник пришёл в себя и смог связно говорить, он не стал запираться. Едва лишь его подвесили вниз головой на подходящем дереве, как раз над небольшим костром, как бедняга поспешил рассказать своим мучителям всё, что знал, и даже то, что не знал.
Совет десяти был поражён, когда выяснилось, что вагантов собирались захватить в плен и продать в рабство на турецкие галеры, а главарь шайки работорговцев, некий негоциант и пират Джакомо Негро, оказывается, родной брат известного падуанского палача Козимо Верди.
— Кто же помогал Джакомо Негро, кроме его брата Козимо, в этом гнусном деле? — спросил Валленштейн, уже начиная смутно о чём-то догадываться.
— Я не знаю, уважаемые синьоры, но в Падуе есть какая-то очень ловкая куртизанка — любовница палача, поговаривали, что она — родная сестра Джакомо и Козимо. Джакомо одно время держал её на своей баркентине, из-за неё команда чуть не взбунтовалась. Ну и ведьма же была эта девчонка. Эта красотка собственноручно — причём за малейшую провинность — перерезала глотки всем неугодным абордажной саблей или кинжалом — после чего с удовольствием слизывала их горячую кровь с клинка. Кажется, её тогда звали Анджела Верди, и она чуть ли не с самого детства жила в кровосмесительном свальном грехе со своими братцами, но по-видимому всё-таки отдавала предпочтение Козимо. Впрочем, это неудивительно. Ха! Ха! Ха! Будь я трижды проклят, если это не так, если я вру!
Хильденбрандт задумчиво посмотрел на ползающего у его ног горбоносого верзилу, дергающегося в конвульсиях дикого смеха, и пробормотал:
— Всё это слишком чудовищно, чтобы было похоже на правду, но правда иногда бывает ужасней самой чудовищной лжи. Кто эта куртизанка и где она сейчас находится?
— Клянусь, не знаю, уважаемый синьор рыцарь. Но такая есть, это так же верно, как меня зовут Рафаэлло Торти, — заверил разбойник вагантов. — Я её в прошлом году в начале лета видел в Падуе, когда меня с Марчелло послали на встречу с палачом. Тогда, как вы, уважаемые синьоры, помните, было похищено шесть вагантов прямо из дома встреч для богатых клиентов. Я случайно увидел эту красотку, которую сопровождал её милый братец-палач, переодетый францисканцем
