У Куанткана был названый младший брат Айдар – сирота, которого спасли от голода в середине 20-х годов уже после смерти отца Коптлеу. Его приютили и он жил с семьей Куанткана как родной братишка, а когда пришло время жениться, познакомился с миловидной девушкой по имени Токжан. Они прожили вместе около четырех лет, когда Айдар заболел туберкулезом и вскоре умер. После него осталось двое сыновей. В таких случаях казахи обычно выдерживают год, после которого молодой вдове разрешается вернуться в родной дом и попытаться начать новую жизнь.
– Ты была нам хорошей невесткой, – сказала Жансая Токжан на правах старшей. – Ты еще молодая, а детей одной вырастить нелегко, они у тебя совсем маленькие. Оставь их мне, мы с Куантканом их поднимем. А сама постарайся найти свое счастье.
Но Токжан почему-то ничего ей не ответила.
«Наверное, решила обдумать мое предложение», – сообразила Жансая и через неделю вновь спросила:
– Ты хорошо подумала? Что решила?
И тут Токжан заплакала, да так горько.
Жансая опешила:
– Что случилось?
Но та только села на пол, закрыла руками лицо и продолжала рыдать. Жансая не знала, что и делать.
– Да что с тобой такое?
Принесла стакан воды.
– Я беременна, – прошептала девушка.
– Что?
– Я беременна, – повторила Токжан, глядя в пол.
– Ты что, ненормальная? О чем ты говоришь? От кого? Не от мужа ведь?!
– От… От Куанткана…
– С ума сошла? Как это может быть? Как ты пошла на это, бессовестная?
– Я не смогла справиться с ним… я не смогла… если можете, простите меня… простите… я руки на себя наложу…
Жансая хорошо запомнила, как перестала вдруг слышать и видеть все вокруг, перед глазами лишь стояла фигура ее мужа, а в его объятиях – их молодая невестка. Она начала царапать себе лицо и стала кричать на несчастную девушку:
– Какой позор! Почему ты мне не сказала, что он к тебе приставал? Как мы людям в лицо будем смотреть? Боже, какой это позор!
Жансая ходила из угла в угол, держась то за голову, то за сердце. Ей казалось, еще немного, и она не выдержит и рухнет замертво тут же, посреди комнаты. Руки машинально потянулись к папиросам.
«Спички, спички… Где эти чертовы спички?»
Ее трясло, и женщина сначала долго не могла чиркнуть спичкой по коробку, потом никак не получалось прикурить папиросу. Вся ее жизнь пронеслась перед глазами одним длинным кадром, как в кино: тот вечер танцев в 38-м, объятия, их поездки и застолья, их размолвка и долгое воссоединение.
– Зря я старалась! – неожиданно воскликнула она. – Надо было отправить всех твоих братьев подальше, чтобы сдохли на фронте! Будь ты проклят, Куанткан!
