Тимофей посмотрел на девушку и сказал:
– Хорошо, Катя, но больше не воруй.
Глина могла бы объяснить ему, что все вышло случайно, но она не привыкла оправдываться и просто пожала плечами. Этот жест сошел за объяснение. Настроение у нее пропало. «Я им не ровня. Они стихи пишут, а я эмоции ворую. Идите вы все в зад!»
Глина резко встала и ушла, Тимофей удрученно посмотрел ей вслед.
Следующим вечером он позвонил в дверь Глины.
– Давай погуляем в парке, – предложил он вместо приветствия. Глина отрицательно покачала головой и попыталась закрыть дверь, но Тимофей помешал ей и улыбнулся сквозь бороду, – ну, не дуйся. Пойдем. Я тебе секрет покажу.
– Я все секреты знаю и без прогулок, – ехидно ответила Глина.
– Ой, не приукрашивай, не все, – сказал Тимофей и еще шире улыбнулся. На нем была легкая стеганая куртка, старые кроссовки. Удивительно похожий на состарившегося Карлсона, хитренький, пузатенький и на вид совершенно безвредный и добродушный.
Глина помялась. Она не хотела выходить из дома попусту, пока не была уверена, что это вполне безопасно, и Тимофею об этом Глина сообщать не желала.
– Ты боишься кого-то или чего-то? – догадался Оржицкий и улыбка пропала с его лица.
– Нет, с чего ты взял? Просто не хочу. Ты обидел меня вчера, так что, Тимофей Оржицкий, гуляй сам, –ответила Глина и закрыла дверь.
Прислонившись к двери изнутри квартиры, Глина выдохнула. Да, с этим человеком ей будет непросто. Через полчаса Тимофей снова позвонил в дверь. Когда Глина открыла ему, то увидела букет магазинных внесезонных гвоздик.
– Вот, – сказал ей Тимофей, с лица которого не сползала улыбка, – обычно девушки принимают букет вместо извинений.
– Просто тебе попадались обычные девушки.
– Обычных девушек не бывает, – парировал Тимофей, – каждая из них уникальна, как самоцветная бусина.
Глина наклонила голову вбок, посмотрела без улыбки и спросила:
– А я какая бусина?
Тимофей засмеялся и по-детски развел руками, словно говоря, что ответ на этот вопрос ему не известен.
Глина взяла его цветы и понюхала. Они пахли шипучим аспирином, стоячей водой, газетной оберткой и немного бензином. Ей никогда раньше не дарили цветов, и букет ей не понравился.
Она вернула цветы Оржицкому и сказала:
– Я не умею их готовить, – и снова закрыла дверь перед его носом.
***
Ночью, когда Глина снова пила на балконе, не желая изменять своим привычкам. Оржицкий в той же красной куртке, словно и не снимал ее с обеда, появился со своим бокалом и пожелал ей доброго вечера.
