Проснулась она от тихого смеха девчат, села рывком на топчане и вытаращила свои глаза на безбровном лице. Первая оглянулась на Глину и похлопала ладонью по пустой табуретке.
– Садись ужинать.
Глина помыла руки над тазом, поднимая ладонями вверх алюминиевый носик подвешенного на два гвоздя умывальника, и села за стол. Вторая подвинула к ней сковороду жареной картошки с салом и мисочку с солеными огурцами.
– Рассказывай, – сказала Первая, подпирая кулаком подбородок. На ее щеках были уютные милые ямочки.
Глина ела и рассказывала с набитым ртом.
– Меня хотят убить, и я в бегах.
– Кто убийцы?
– Там целая банда. «Божья пчела».
– Это они тебя изуродовали? – без всякого стеснения спросила Первая.
– Нет, это я сама себе сделала.
– Дура, – с ласковой улыбкой ответила ей Вторая и налила в большую кружку чаю, придвинув ее к Глине.
– Сама теперь знаю.
– А почему же не подлатала себя? – снова спросила Первая.
– По той же причине, – улыбнулась Глина.
– Чужую беду на бобах разведу, а к своей ума не приложу, – задумчиво покивала Вторая.
– Не парься, Третья, Вторая быстро справится, – успокоила Глину Первая, – медком да ледком, и не заметишь как.
Глина насторожилась при слове «медок», но решила, что если с ней темные бусы, то как-нибудь себя она защитит. Не поддерживая застольную беседу, стала пить чай, намазывая мягкий хлеб пенками от варенья. Она искоса смотрела на Первую. Неожиданная догадка озарила её.
– Я могла тебя где-то видеть? – спросила внезапно Глина, глядя в глаза красавице.
– Вспомнила? – утвердительно кивнула Первая.
– Нет, но помню, что видела раньше, – пробормотала Глина.
– На барахолке в Ярославле, я тебе чайничек предлагала купить. И адресок дала…
Глина засмеялась и протянула руку Первой. Та ее пожала с таким же смехом.
– Я же венцов не вижу, и своих не чувствую.
– Молодая ишшо, – вставила свою реплику Вторая, – поживешь подольше – поумнише будешь. Венцы не у всех есть, а только у слабых. У сильных они пропадают. Вспыхнут разок и пропадают.
– А тебе сколько лет? – спросила Глина нахально.
– И, милая, считать притомишься, – улыбнулась Вторая.
Вошел Харитон, снял у входа ватник и повесил на гвоздик.
– Чаю выпью и в омшаник пойду.
– Чавой ты вздумал, старый? – засмеялась Вторая, – не то, как бирюк в лесу жить теперь будешь? Как-нить да разместимся туточка.
– Бирюк в чаще, а я не пропащий, – пошутил Харитон и добавил, – нету в избе места, довольно об том. Ноне вечор теплый, пересплю. Назавтра топчан сделаю и достану с горища матрас, буду под навесом спать. Да и кого бояться мне в заслоне-то!
