Волосы Исая отрастали. У парней над губами стала появляться сизая поросль. В голосах появились стальные нотки. Взгляд потяжелел. На лбу пролегла морщина. Они стали выглядеть взрослее.
На последней смене решили возвращаться домой.
– Пора заканчивать, – проговорил Исай, глядя на Диму с Данилой.
– Как? Два поддона только, – удивился Дима.
– Я не про то. Уезжать пора, вот что. Домой возвращаться. Я – всё. Не могу и не хочу больше.
– Я тоже. Спина болит дико и устал… да, правда, домой было бы хорошо, – согласился Данил.
– Ну что ж. Спорить не буду, все устали, но тогда сегодня мы должны отработать лучше всех других смен. Завтра я поговорю с папой, ладно?
– Хорошо. Работаем, – сказал Исай и быстрее начал обклеивать канистры.
Через день, они уехали вместе с отцом Димы, который приезжал на завод по работе. Расставались с квартирой без сожаления, хотя и понимали, что никогда сюда не вернуться.
Сев в машину, Исай сразу принялся читать «Республику ШКИД», начатую им еще до приезда. Данил и Дима уснули. За окном тянулись невспаханные коричневые поля уже совсем без снега. На деревьях появились почки, даже черные угрюмые елки приобрели нежно-зелёный оттенок. Весна окончательно вступила в свои права. Вернувшиеся грачи летали тут и там в поисках корма. Они садились на землю, аккуратно бродили, поднимали веточки, тыкали клювом в землю – искали червяков, мышей и кротов. Умные птицы внимательно следили друг за другом и тут же слетались к месту, где уже кто-то нашёл себе пищу. Они громко кричали и сразу улетали, когда звук машин спугивал их.
Солнце начинало ощутимо пригревать. Исай подставлял лицо свету и закрывал глаза, блаженно улыбаясь. Мальчики возвращались домой.
Поездка длилась семь часов. Вернувшись к себе, Исай странно все оглядывал, он подолгу держал вещи в руках и смотрел на них, будь то лампа, кружка или что-нибудь другое, словно он отсутствовал не несколько недель, а долгие годы, и вещи были ему не знакомы. Он встречался с одноклассниками и друзьями, но теперь ему мало о чем было с ними говорить. Он не понимал их после своего возвращения. А потом и стал презирать за их простоту и легкость, словно они не замечали или не хотели заметить реальности такой какая она есть. Теперь Исай видел мир по-другому. Жизнь его разделилась на до завода и после.
