– Тогда я прошу вас прийти в срок к углу нашего дома в четверг ровно к девяти часам вечера. Сможете? – заискивающе спросил его князь.
Пуришкевич, увлечённый желанием приблизиться к дому Юсуповых, спешил согласиться.
Следующая их встреча состоялась на углу дома на набережной Мойки, 94, где ранее была их встреча внутри помещения, где некогда проживала кухарка с двумя её маленькими детьми. И ныне располагалась «штаб-квартира» юного князя и его общества. В одной из следующих встреч в подвале, это был ноябрь 1916 года Пуришкевич, доказал свою верность антимасонству тем, что принёс табак, в котором содержался сбор, являвшийся болеутоляющим для военных и одурманивающим. Английский бренд, бывший для некоторой части человечества наркотиком.
– Ха-ха-ха, – русский поручик, с недавнего времени комендант Ясной Поляны по сепаратному договору о прекращении военных действий между Россией и Швецией, имел время бывать в доходном доме Петрограда возле Невы. Оставляя жену в местах отбывания службы. На то время поручик был уволен со службы, но по директиве, как военнообязанный к службе его величеству, но роль миротворцев между Берлином и Петроградом государь России счёл в бесперспективности подобных усилий, сохранял статус временного коменданта. Затянув скрутку с heroin, он почувствовал весёлость и блаженство. Но продолжал внимать рядом своих друзей.
– Хороша штука. Господа, Володька – наш парень. А масон он или не масон – это всё… дурь, – он вновь рассмеялся.
Лёгким смешком его поддержал Пуришкевич. Находившийся тут же двоюродный брат Николая II Дмитрий Павлович неодобрительно оглядел сотоварища, упоённого наркотическим веществом, но приравнивать к нему не стал.
– Эх, Феликс Феликсович, давай-ка водочки, – попросил он князя Юсупова.
Юсупов открыл дверцу серванта комода, налил из графина заведомо приготовленный в нём алкоголь, наполнил водкой небольшой стакан, передал князю. Тот, повертев его в руке, осушил залпом, затем развалился в кресле. Так произошло «вливание» депутата Думы в общество князя Юсупова. Речь о Распутине пошла в следующих встречах «пятёрки». Предложенное Сухотиным в начале собраний название «тройка» по числу людей и затем, только после смены числа её членов, по предложению Юсупова было изменено, он пояснил поручику, что пятым звеном являлась сама цивилизация, в ней он скрывал своего коллежского друга. Задумка о том, что Распутин являлся тайным агентом германской разведки, всё больше воспринималась членом депутатской фракции, что называется, в «штыки», в тайности скрываемая как зависть. Ближайшим помощником и царским другом В. Пуришкевич предполагал только себя. В своё время он знал о подготовительном убийстве, но молчал, собственно, не зная тому подтверждения. В частности, избавление от агрария сулило бы ему восход на «олимп» приближения к театру царственноподанных лиц, и, воспользовавшись убийством агрария Столыпина, он имел в том свою выгоду. По избавлению нового посредника, подтолкнув интригу, перевёл вымысел убийства избавления страны на том уровне понимания, как не работающее социальное обеспечение рабочих шло поперёк положению в стране, мировая война располагала к бесконтрольному рождению незаконных партий, подшатывая социальное законодательство, которое не работало председателя Совета министров на Распутина. Тем самым обращая на него внимание как на зловредную деталь в российском обществе. Потеряв в этом фиаско, лишь несколько из общества света недолюбливали «царского друга», как, собственно, не иметь завистников при открытом отношении к людям невозможно, депутат искал повод продолжить борьбу с ним. Теперь, примкнув к обществу молодого офицера, неопытного политика, взялся за него всеми щупальцами. Предпоследняя их встреча состоялась 16 декабря 1916 года, тайному обществу к полуночи с субботы на воскресенье вынести вердикт «царскому другу» Григорию Ефимовичу Распутину о его лучшем состоянии как раскаянии в служении немецкой разведки либо в худшем, устроив над ним самосуд.
