В один из тех же вечеров посещения Распутиным дома Юсуповых на Мойке. Это было два года назад, юный князь Феликс Феликсович стал свидетелем, однажды приняв от него некое высказывание, Распутин, как отметил для себя князь, находился в тот раз в каком-то нервозном состоянии, с виду это было определено как обеспокоенность на лице человека.
Повод был приглашение Распутина по поводу Пасхи. Не раз проводившего таинства церковной традиции, городские люди как никогда искали Распутина в помощь для уклада этого святого праздника.
– Ежели повернуть яйцо другой стороной в чашечку, – говорил Распутин, – не острой, так, ваше благополучие, и останется вам вот этой стороной, ежели острием – то порядок, и быт будет сам стремиться к благополучию.
– Ох, и умны вы, Григорий Ефимович, – отметила на это высказывание Зинаида Николаевна, – вам бы в божием храме службы нести, читай, до самого владыки на верх встанете…
В комнате для гостей было несколько приглашённых человек, двое из них – офицер станичного уезда, который вёл тайное наблюдение за Распутиным. Он поглаживал короткую бородку, внимая словам «царского друга». Распутин не стал открывать то, что владыка и ряд епископского сана не благоволят житию Распутина. Не приемля его в церковном уряде. Где, впрочем, был лишь один в метрополии церковный урядник завсегда рад появлению Распутина в храме. Где сам Григорий бывал редко. Как и редко появлялся в гостях у Юсуповых, выпивая там чай горячий и мятный, как любил Григорий в своём селении, такой лад напитку по поселениям его губернии был редким, но не худшим из обилия местных других сортов со вкусом лаванды и бергамота.
– Григорий Ефимович терпеть не может томительные служебные упоения, – добавил её муж генерал-лейтенант.
На что Распутин промолчал, он не желал спорить с упрямством как казавшееся для него графа.
В комнате появился младший Юсупов, его скорая женитьба определялась неким сообщением через Распутина, брак, которого Григорий Ефимович не желал, считая юношу не подготовленным к серьёзным отношениям, но не был противником, когда венчание уже было назначено.
– А-а, юный князь, – обрадовался вошедшему Распутин, – ну как, всё готово к венчанию-то? Чай, невеста-то уже заждалась?
Князю всегда были лестны слова «старца», но по обыкновению молодости лет слова жившего по своим законам человека, все любимого мужика, и его разными существующими положениями были бесчувственные к пониманию. Ему нечем было изменить принять желание о женитьбе сына Юсуповых.
