Ключик к её сердцу Люба сумела подобрать быстро: услужливость и преданный взгляд не могли остаться незамеченными – вскоре Люба стала старостой нашего класса…
Любина общительность и моё любопытство свели нас с необычным стариком, жившим в подсобке для хранения инвентаря в вестибюле нашей школы. По нынешним понятиям, он был бомж, которому нелегально предоставили угол в помещении школы и незаконно наняли на работу ночным сторожем – смелым человеком был наш директор…
Благообразный, высокий, с длинной белой бородой дедушка всегда приветливо распахивал перед нами двери своей убогой каморки – и мы попадали в узкое, замкнутое, безоконное пространство с электрическим солнцем на высоком потолке. Может, он был волшебником, этот дед, но отгородившись от школы всего лишь дверью, мы сразу выходили из казённых рамок: моя вечная стеснительность вдруг растворялась без остатка, хотелось говорить, рассказывать, слушать…
Из Лесного интерната Люба вынесла множество редких, неизвестных мне песен – мы со старцем прилежно внимали ей, отдавая предпочтение жалостным песням, особенно полюбили фронтовую, о раненных солдатах первой мировой:
Впереди идёт повозка, на повозке красный крест,
А с повозки слышны стоны: «Боже, скоро ли конец?»
«Погодите, потерпите», – утешала их сестра,
А сама едва шагала, вся измучена, больна.
Во время пения лицо Любы принимало такое страдальческое выражение, что у меня начинало щекотать в носу и слёзы невольно наворачивались на глаза. Полное отсутствие музыкального слуха у исполнительницы с лихвой возмещалось необыкновенной выразительностью лица.
В одном городе жила парочка:
Муж был шофер, жена – счетовод.
И была у них дочка Аллочка,
Ей пошёл лишь тринадцатый год…
Пела Люба, и глубокая складка на лбу выражала всю силу сострадания «милому папочке» и дочке Аллочке, у которых мамочка оказалась редкостной стервой…
Сердечно попрощавшись со стариком и оставив ему нехитрые гостинцы, мы отправлялись домой, но по дороге концерт продолжался – менялся только репертуар.
Алых губ кровавая малина,
В кольцах пальцы ласковой руки,
От бессонницы и кокаина
Под глазами тёмные круги.
Офицеров знала ты немало:
Кортики, погоны, ордена.
О такой ли жизни ты мечтала,
Трижды разведённая жена?! …
«Проблема пола» явилась не «румяной Фефёлой» – она вломилась в наш мир глумливым мурлом растленного шалопая-одноклассника и выжгла скотское тавро в нашем незрелом сознании.
В третьем классе второгодник Витька Бирюков влюбился в мою подружку Нину Эл.
