-– Язви тя в душу! – ругалась мать, охаживая меня дырявым Надькиным валенком. – Тянешься на них, тянешься, а она вон чего… разззява!!
Наверно, это был единственный случай рукоприкладства со стороны матери, да и то через посредство валенка… Вот совершенно не помню, удалось или нет восстановить справедливость, то есть вернуть мои валенки. Всё равно и в новых через месяц, другой на пятках появились бы дырки. Чинить наши валенки для отца было делом привычным – просмоленную дратву, войлок, шило и цыганскую иглу он всегда держал наготове.
Дикая и страшная судьба ждала мою подружку. Мать Нади, миловидная женщина, часто выглядела больной: пуховая шаль грела ей обычно не плечи, а поясницу.
Отец, мелкий, въедливый мужичонка, видимо, втихую шпынял её. По её полным глухой тоски глазам видно было, что она в замужестве глубоко несчастна.
После нашего переезда мы узнали, что Надина мама повесилась (моя мать была уверена, что её повесил муж).
Говорили, что муж сам на телеге отвёз её на кладбище в необитом, наскоро сколоченном из досок гробу. А девочек, Надю и её младшую сестру, отдал в детский приют… Ужасная история....
На четвёртом этаже в нашем подъезде жил Сашка Балтенков, с ним меня сблизила страсть к собиранию тополиных серёжек. Сразу за деревянным зелёным забором, окружавшим стадион, росли старые тополя. Каждую весну на них появлялись длинные тёмно-красные серёжки, они падали за забор на нашу сторону. Проку от них не было никакого, но они были так красивы, что мы с Сашей собирали их в больших количествах неизвестно для чего. Некоторые из них шли на украшение секретов, а остальные приходилось выбрасывать.
Секреты делали в основном девочки, но у Саши тоже были секреты, о которых знала только я.
Секрет, если кто не знает, – это ямка в земле, в которую кладут красивые камушки, лепестки цветов, кусочки фольги, закрывают сверху прозрачным стёклышком, потом присыпают землёй, чтобы никто не разорил. В Новокузнецке земля вязкая и очень чёрная, не потому что чернозём, а потому что насквозь пропитана заводской копотью, но секрет в ней выглядел особенно эффектно.
– А покажи свой секрет, – такая просьба всегда приятно волновала.
Любовались, сравнивали, завидовали…
Была у нас с Сашкой ещё одна забава, сопряжённая с большим риском, можно сказать, испытывали свою судьбу на удачу. Через дыру в заборе, отодвинув плохо закреплённую доску, мы с ним проникали на стадион. Вылазишь из дыры по ту сторону забора – и как будто попадаешь во вчерашний день: пусто, тихо, ни души. Но совершенно пустой стадион выглядел зловещим, потому что в любую минуту (и с этим мы сталкивались не раз) мог появиться красномордый Петя, полусумасшедший стадионный сторож лет сорока.
