– Не ожидал, по правде говоря. Но очень и очень рад нашей встрече, – ответил Мишка таким же тихим голосом над ухом девушки.
Когда прибывшие друзья и родители расселись за столом, Хохряков вдруг встал и громко спросил:
– Друзья, вы верите в то, что наш коллега Михаил Кацапов служил на флоте?
За столом дружным хором тут же прокричали: – Нет!
– Нужны доказательства, молодой человек, – строгим голосом потребовал бывший наставник. – Народ настаивает. Придётся вам покинуть нашу компанию и явиться к столу в форме со всеми регалиями и знаками различия.
– Ну вы, блин, даёте! – воскликнул Мишка. – А если я не подчинюсь?
– Тогда вынуждены будем обратиться к вышестоящему руководству за поддержкой, – не моргнув глазом, заявил Хохряков. – Верно я говорю, Александр Степанович, Василиса Марковна?
– Иди, Михаил, переоденься, покажись друзьям, каким ты стал, – поглаживая усы, степенно сказал отец.
Мишке ничего не оставалось делать, как подчиниться воле друзей и родителей. Он встал и направился в избу.
На его форменке не было медали Ушакова. Заветная коробочка была спрятана на дне спортивной сумки. Он не хотел привлекать к себе внимание в дороге, не хотел лишних расспросов, от которых пришлось бы уклоняться. Сейчас, после выпитой водки и требования собравшихся переодеться, в его душе неожиданно вспыхнуло ухарство и бесшабашность, захотелось надеть медаль, чтобы чуточку покуражиться.
Мишка достал заветную коробочку, извлёк награду, подержал её несколько секунд на ладони, пристально вглядываясь в рельефное изображение адмирала Ушакова, и только затем прикрепил медаль на левую сторону парадной голландки.
Переодевшись, подошёл к зеркалу. Муаровая лента голубого цвета с подвешенным к ней серебряным кругом удачно гармонировала с белым фоном и синим форменным воротником.
«Красав'ец», – оценил он своё зеркальное отображение с долей ехидства и усмехнулся. Медаль была прикреплена к форменке впервые, Мишка ещё ни разу не появлялся на людях с наградой на груди.
У этой медали была определённая тайна, раскрыть которую ему пока было не дано…
… После возвращения из Египта, его незамедлительно определили в штат экипажа лодки, которая уже через несколько дней отошла от пирса и взяла курс в Атлантику.
Мичман Матулас задержался в Североморске и ждал приказа о новом назначении. Передвижная станция осталась в Суэце до особого распоряжения уже с новым экипажем.
Военный советник, которого вместе с мичманом спас Мишка, тоже остался в Египте. Пути трёх человек, которых на время свела судьба, казалось бы, разошлись навсегда.
