– Товарищ главстаршина, – обратился Мишка к Хохрякову, придвигая ему наполненную стопку водкой. – Предлагаю отложить вопросы на партийную тематику. У нас сегодня иная повестка дня.
– Виноват, товарищ…
– Главный старшина, – подсказал Мишка.
– …главный старшина, – сделав серьёзную мину на лице, произнёс Хохряков. – Предлагаю выпить за встречу!
– За флотскую дружбу!
Друзья чокнулись и лихо опрокинули по стопке водки.
Бывший наставник стал расспрашивать Мишку о службе. Его интересовало всё: на какой лодке он нёс боевые вахты, в каких водах успел побывать, что изменилось в вооружении и многие другие детали, известные лишь подводнику.
Мишка вкратце рассказал, где был и что делал, упустив из повествования лишь египетскую командировку. Командировка формально считалась секретной, но о пребывании советских вооружённых сил в Египте знали если не все, то многие.
– Что-то маловато у тебя с походами, мореман, – заметил Хохряков, снисходительно улыбнувшись. – За два года всего лишь один дальний поход. Что за лодка такая невезучая?
– Моя лодка как раз нормальная. И поход мой длился почти сто суток. Это многого стоит. Невезучая лодка покоится в Бискайском заливе, – хмуро ответил Мишка на подковырку друга. – На глубине 4680 метров с четырьмя ядерными торпедами на борту.
– Ты о какой лодке сейчас говоришь? Я что-то не слышал о такой гибели.
– Авария произошла недавно. Ты, Толя, не мог узнать о ней. Лодка К-8, проекта 627А затонула в Бискайском заливе, в районе Азорских островов. Это случилось 12 апреля 1970 года, – Мишка посмотрел в лицо бывшего подводника, добавил: – Лодка, на которой мне предстояло служить после окончания школы связи.
– Ни фига себе! – присвистнул Хохряков. – Да ты, похоже, в рубашке родился?
– Наверно, – сказал Мишка после небольшой паузы, почему-то относя на этот счёт налёт израильского истребителя в песках Египта, а не возможную гибель К-8 в более поздний срок, когда он стал бы уже членом её экипажа и мог бы погибнуть. И даже не об аварии, которая произошла на борту уже родной лодки, когда ему пришлось бороться с огнём. Именно спасение при разрыве израильской бомбы он считал своим вторым рождением.
– Наверно просто повезло, – повторил он во второй раз. – Я в этот день последний экзамен сдавал. Двадцатого апреля был уже на севере. Там и узнал про аварию.
– Погиб весь экипаж?
– Нет, большую часть удалось спасти, погибли пятьдесят два человека.
– Давай, помянем? – предложил Хохряков.
