… Две недели он встречался сразу с двумя женщинами. Точнее, с одной женщиной и одной, по его мнению, невинной девушкой. Первой была Галка Красикова, второй – Надежда Аристархова. Вечерами Михаил разрывался на части, не зная, кому из них уделить больше времени. Обе любили его, обе с нетерпением ждали встречи с ним, обеим было мало того времени, которое он им уделял. Михаил, как ему казалось, утолял жажду невостребованной любви и считал непозволительным оттолкнуть их от себя. Ему было жалко рабынь любви и не хотелось причинить им страдания словами отказа. Было понятно, что встречи с ним являлись для обеих кусочками счастья.
«Ничего. Мой отпуск закончится, я снова уеду на службу, и всё рассосётся само самой», – рассуждал он, ничуть не терзаясь совестью от того, что, по сути, обманывает обеих. Что произойдёт потом, когда он уедет из посёлка, его мало интересовало. Сейчас же он просто отдыхал, оправдывая свои встречи тем, что поступает честно, потому как ни одним словом или даже намёком не даёт повода надеяться ни одной из них на что-то большее в отношениях, которые сложились на данный момент. Михаил вбил себе в голову, что исполняет роль временного утешителя, и эта роль вполне оправдана.
Чтобы не беспокоить родителей по ночам своими запоздалыми приходами, беззаботный отпускник перебрался спать на сеновал. Он даже проникал туда не через двор, а через дыру в заборе. Широкая доска висела на одном верхнем гвозде, нижний для маскировки не был вырван, его Михаил просто загнул.
Почти до обеда он отсыпался на душистом сене после бурных бессонных ночей. Затем обедал и отправлялся на реку – купался, не взирая на то, что вода в реке с первых дней августа стала уже холодной, валялся на горячем песке, доводя загар до черноты, отходил от изрядных выпивок накануне. За пару часов до ужина возвращался домой, общался с родителями и, если появлялась необходимость, помогал по хозяйству.
Поужинав, вновь уходил на реку, но в уже заранее в обусловленное место. Этим местом был мыс, который огибала Усьва перед слиянием с Вильвой. Тут был тихий угол среди гряды вековых тополей и густых зарослей черёмушника, куда никто не заглядывал. Здесь они и встречались с Надей. Гуляли, говорили, спорили, молчали, а помолчав, снова находили тему для разговора. И так на каждом свидании, которые проходили через день. Никаких объятий и поцелуев Михаил не позволял.
Он поставил девушке условие, что все их встречи будут проходить на нейтральной территории, подальше от всевидящих глаз Зинаиды Мелентьевны, общение с которой не входило в его планы.
