– Чушь какая, – зло усмехнулся Михаил. – Откуда может взяться такой документ? В пустыне мы были одни, в том квадрате даже зенитчиков не было.
– Я ему сказал примерно то же самое.
– И что?
– А ничего! Выслушал он меня, затем выдал такую ересь, от которой я долго плевался.
– Предложил поискать свидетелей? – рассмеялся Кацапов.
– Ну, нет, конечно, но что-то в этом роде.
– Как отреагировал Петрович?
– Выругался матом и сказал, что миссия советских войск носит секретный характер, никто и никогда не осмелится на самостоятельные действия ради восстановления справедливости в отношении простого матроса. Отмахнуться, конечно, нельзя, поскольку это будет не по партийному, а вот сплести кружева, в которых можно запутаться, будет единственно правильным решением.
– Понятно.
– И знаешь, что самое интересное в этой истории?
– Что?
– Этот кап-три неподдельно сокрушался, что у нас нет акта, в котором были бы отражены осколочные повреждения станции. Он наивно полагал, что такой документ был бы весомым аргументом для рассмотрения рапорта. Как тебе такое?
– У меня нет слов.
– Афанасьев послал всех к чёрту и нашёл другой выход, – сообщил мичман с улыбкой. – После происшествия на вашей лодке, Виктор Петрович по долгу службы детально ознакомился с документами по расследованию причин аварии.
– И включил мою фамилию в представленный список для награждения, – уже безразличным и холодным тоном сказал Михаил, опередив мичмана.
– Да, так и сделал. А чтобы не было лишних вопросов у вашего командира – организовал весь этот спектакль. Ты что, не одобряешь нашу с ним работу? Награда, пусть и не та, которая должна бы украсить твою грудь, но это, всё-таки, почётная награда, и она нашла героя.
«Лучше бы ничего ты мне не рассказывал. И ещё лучше – если бы этой медали не было вообще», – подумал в тот момент Михаил, но вслух сказал:
– Спасибо за хлопоты. Никак не ожидал такой заботы.
Ему не хотелось обижать мичмана. По сути, тот не ставил перед собой никакой корыстной цели, никого не обманывал и ни у кого ничего не отнимал, старался не ради себя. Ему хотелось восстановления справедливости, и он добился результата. А вот почему военный советник повёл себя столь омерзительно – Михаилу было непонятно. Ведь он также спас жизнь ему, как и мичману.
В понедельник утром Матулас попрощался с Кацаповым, на казав передать письмо бывшему сослуживцу Хохрякову, а сам убыл в родной гарнизон. Виктор Петрович отправился на службу в центральный штаб.
