– Да, все было бы намного проще, если бы волшебный чай существовал. Но существуют лишь волшебные грибы и волшебная трава, – он улыбнулся. – И эти средства примирения уже использованы. Они не помогают. Их действие проходит, и люди вновь становятся теми, кто они есть.
–Теми, кем их приучили быть, – яростно возразила она. – Теми, кого другие привыкли видеть. Вот дети, например, всегда видят в своих родителях бессмертных героев. А знаешь, что у меня осталось от родителей? Картонный ящик, в нем никому не нужные документы, десятка два фотографий, медицинские справки, подтверждающие их смерть, а ну и три пары колготок разных оттенков серого, мать их купила, но не успела надеть. Одни из них, – она задрала ногу. – Натягиваю их даже в жару. Мать носила только серые колготки.
– Мне жаль, что это случилось с твоими родителями.
– А мне не жаль. Они жили счастливо и умерли в один день. Разве не об этом пишут в сказках?
– Почему я сижу с тобой и выслушиваю весь твой бред?
– Возможно, потому что ты надеешься написать обо мне книгу. И это неплохое решение. Напиши обо мне. Книга всегда удачна, если автор берет какого-нибудь чудака-человека и описывает его. Возьми того же Сэлинджера с его Холденом Колфилдом или Трумена Капоте с Холли Голайтли.
– А ты читаешь?
– А что мне остается? Я не умею писать, зато умею читать. Не читала лишь «Капитал» Маркса, потому что меня не интересуют капиталы.
– Не интересуют? На что ты живешь? Как оплачиваешь номер?
– Ты оплатишь его за меня.
– Сколько ты уже здесь?
– В общей сложности год, может больше, может меньше. Надо проверить книгу регистрации.
– И каждый раз за тебя платят мужчины?
– Иногда и женщины. Сердобольные старушки или уверенные в себе лесбиянки. Мне нравятся лесбиянки. Их одеждой можно поживиться. Они в основе своей – стройное племя. Обувь у них потрясающая. На низком каблуке, зато из великолепной кожи. Их ботинки – легенда. И мне удавалось несколько раз стащить парочку с бесчувственных тел. Так говоришь, ты бухгалтер? Раз уж мы заговорили о деньгах…
– Бухгалтер-экономист, если быть точным.
– А, ну да… бухгалтер должен быть точным. В этом его сила. И сколько ты проработал бухгалтером-экономистом?
– Пятнадцать лет.
– И вдруг решил стать писателем? Так не бывает. Писатели – молодые парни в вязаных шарфах, а ты старикан по сравнению с ними. А сколько книг ты написал?
– Пока ни одной.
– Самое лучшее время. Потом, когда ты напишешь первую, вторую, третью, десятую книгу это время будет уже не вернуть. Ты будешь вылит на бумагу, выкручен до капли. Форма, жанр – вот и все, что можно будет сказать о тебе. И тогда поймешь, что ты потерял.
