− Точно теперь не опозорюсь, когда плавать в лагере пойдём, Елена Валерьевна сразу увидит, как я хорошо плаваю, − делилась Марина с Юлькой. Но Юлька слушала невнимательно. Оживала только под краном. Марина стала лить воду в аквариум, на землю. Вообще-то, ули этого не любят. Но Юлька сразу ожила в этой грязи. Отлично. В жару не надо сажать Юлю к себе на руку, лучше просто облокотиться на аквариум и рассказывать. Юлька так лучше воспринимает, до неё быстрее доходит…
Иногда дул ветер. Разгонял дым. Но ветер менялся. Другой ветер дым пригонял. И если ночью было свежо, то к утру опять затягивало, гуще прежнего…
− Я волнуюсь, Юлечка. Как там в лагере? Я же никогда не была в лагере.
И вот мама звонит Елене Валерьевне, говорит, что Марина задыхается (хотя Марина не задыхалась, задыхалась мама).
− Нельзя ли как-то пораньше в лагерь заехать? Может, там есть места, какой-нибудь корпус для гостей?
Дальше мама долго слушает, мычит «угу-ага», записывает.
− Марина, − воскликнула мама, попрощавшись и нажав на «отбой». – Оказывается, ваш лагерь вовсе не лагерь.
− А что? – испугалась Марина. Она слышала, что в некоторых лагерях в палатках дети живут. В секции десанта, например.
Мама налила себе вина, вздохнула глубоко, тут же закашлялась, долго кашляла, положив руку на солнечное сплетение, сделала ещё глоток, поперхнулась, сглотнула и выдала, наконец:
− Маленький городок. Вы селитесь в гостинице. Там рядом поля. Футбольное, и ещё какое-то.
− Гандбольное и стадион.
− Ну вот видишь, ты всё знаешь лучше меня.
− Мам! Я только это и знаю.
− Так вот. Живёте в гостинице, ходите на карьер, купаетесь, ходите на это гандбольное поле − тренируетесь. Есть зал в спортивном центре, там играть можно, зал с кондиционерами. Это называется сборы, а не лагерь. Лагерь – это когда…
− Мам! Так давай туда поедем, в эту гостиницу, раз там и бассейн.
− Умничка! Ты моя умная девочка! Елена Валерьевна это и посоветовала. Я возьму отгулы. Мы поживём с тобой. А потом ты переселишься в забронированные Еленой Валерьевной номера.
− А тебя отпустят с работы?
− Если не отпустят по отгулам, на больничный сяду, справку у врача возьму. Слышишь, как кашляю? Дистрофия у меня лёгких. Они испугаются – им же тогда по больничному платить. Я этих отгулов добьюсь. Я ж без отпуска в летние месяцы года два, если не три. Да и зачем мне этот отпуск? Денег на отдых всё равно нет. На еду, на одёжку, на учебники и сборы родительскому комитету, поборы… − как обычно, выпивая, мама говорила всё несвязнее…
