Однажды на «пешке», которую закрепили за Иваном Маровым, вылетел на разведку Яков Власов. Мы едва успели с ним познакомиться, так как всего неделю назад он прибыл в эскадрилью. На нашем «тихом» Северо-Западном фронте на различных участках шли время от времени «бои местного значения». Приближалась весна 42-го. Приближалась по календарю, но снежные сугробы, завалившие дороги, еще не осели. Солнце в ясный день припекало спины, и в вечных бегах, в толстых ватных куртках и шапках-ушанках становилось жарко.
Маров готовил свой самолет тщательно и не спеша. Я завидовал его ловкости и силе. В широких карманах у него всегда под рукой были плоскогубцы и отвертка. Этим простым инструментом он ухитрялся улаживать почти все мелкие неисправности. Всякий малознакомый летчик вызывал у Марова чувство беспокойства. Вот почему он встретил Власова без особой радости. Что поделаешь – такой характер. А зря!
Власов проявил себя смелым летчиком. Он хорошо выполнил сложный полет на разведку вражеских аэродромов. В ясную погоду Яков пролетел на виду у фашистских зенитчиков сквозь отчаянный огонь и избежал смерти. Экипаж уже сообщил по радио об удачных результатах разведки. Вместе с Маровым мы вглядывались в сторону небольшого пригорка, поросшего высокими соснами. Оттуда обычно приходили из разведки наши «пешки». Вот-вот Власов должен был приземлиться.
Но недалеко от аэродрома молодого разведчика поджидал фашистский ас, вылетевший на «свободную охоту». Фашисты любили нападать на уставшие экипажи, которые к тому же расслабляли внимание, думая, находятся уже дома, вне опасности. Разведчики не ожидали внезапной атаки. Они не успели ударить по врагу из пулеметов. А фашист, выпустивший длинную очередь, сразу попал и в летчика, и в штурмана. Власов, истекая кровью, просил штурмана Алексея Дроздова помочь ему удержать штурвал, но тот не отвечал. Он был мертв. Молодой разведчик, стиснув зубы и превозмогая страшную боль в ноге и животе, вел самолет на свой аэродром. Власов помнил наказ комэска: «Во что бы то ни стало благополучно доставить разведфильм».
Летчику следовало сесть с ходу, так как силы у него были на исходе. Но пока смертельно раненный пилот старался выровнять подбитый самолет, он потерял высоту. Высокие сосны на пригорке аэродрома закрывали от Власова взлетно-посадочную полосу. Он не знал, свободна ли она для приземления, боялся столкнуться с взлетающим самолетом. И летчик стал заходить на посадку, делая полагающийся в таких случаях маневр по кругу.
