– Её мама была Кабардинка, а папа Карабахским азербайджанцем. Её родители познакомились, когда её отец был у нас в Кабардино—Болгарии. Ему сразу понравилась тетя Фатулла, а ей тогда было только шестнадцать лет и, уезжая из нашей Родины, он забрал маму Айлин с собой.
– То есть? – не поняла концовки я. – Он что, её украл?
– Ага. – Хеда берет в руки печенье с сахаром и закусывает его с чаем. – Это обычное дело. А у вас, что не крадут?
– Я лично никогда не слышала о таком, – пожала плечами, – и не хотела бы, чтобы меня украли.
– Никто не знает, что будет завтра. На все воля Аллаха.
– Да, на все воля Астваца, – согласилась я, но по—своему.
– А ты не думала, – Хеда замолчала, подбирая слова. —Никогда о смене религии?
– Нет. – Выпучила глаза от удивления.
– Ну, как знаешь, – пожала плечами. – Если что, то я всегда могу помочь тебе принять Ислам.
– Какой в этом смысл? И зачем мне принимать Ислам?
– Аллах – это сила и на все Его воля. Он помогает всем и тебе поможет. Примешь Ислам – получишь бессмертие и душевный покой.
«Душевный покой…» – последние слова Хеды проходили в голове несколько раз. В течение всего дня я вспоминала эти слова, разыскивая в них подвох. Но его не было.
– Здравствуй принцесса. – Мустафа улыбнулся своей широкой улыбкой, что-то странное было в этом парне. Сейчас, годы спустя я жалею, что не прислушивалась к своей интуиции и была так слепа. Но тогда я лишь поздоровалась в ответ. Прошло уже много месяцев со всех этих событий, и наступал мой день рождения через две недели. С Мустафой мы были хорошими друзьями. Он всегда слушал меня, и я была рада, что он со мной рядом, что я знакома с ним. И я даже не боялась того, что нас может кто-то увидеть в парке смеющихся или разговаривающих вместе. Что могут доложить отцу не в лучшей форме, или что хуже дяде, который после ожогов стал безумный деспотом. Он словно снял с меня маску и показал истинное лицо, он оскорблял Айлин последними словами и всех покрытых женщин, девушек и, тех, кто просто носил шорты или юбки чуть выше колена. Он продолжал спать с женщинами за деньги. Я знаю это, потому что не раз бывала свидетелем, как соседи говорили о том, что он избил очередную плюшку (скажем культурнее), после уединения. Это был его стиль: он спал с женщинами, девушками, платил им за это, а после связи избивал. Если его жертва была против, то принуждал.
– Здравствуй, Мустафа, – делаю паузу перед его именем, как делаю всегда. Однажды он сказал мне, что ему кажется, что произнося его имя, я пытаюсь вспомнить его. Я засмеялась. Не знаю почему, но всегда делала такие паузы перед его именем. Привычка.
