– Ладно, я пойду. – иду как можно быстрее. Чувство, что за мной следят или пытаются догнать не покидает меня, но стоит обернуться – никого нет.
__
– Нарминэ! – окрикивает Карина, заметив меня у лавки с фруктами. – Прости, прости меня. – Девушка падает на колени и хватает меня за талию, прижимается своей головой. Продолжая говорить: «прости».
– Карина, – смотрю по сторонам и замечаю недоумевающие взгляды прохожих. – Встань, люди смотрят.
– Прости, пожалуйста, – продолжает твердить брюнетка. Я хватаю её за руки и пытаюсь поднять с колен. После нескольких попыток, мне это удаётся.
– Карина, мне не о чем с тобой говорить и тем более прощать, – твердо проговариваю я и ухожу.
– Я виновата во всем. Это все из-за меня! Нарминэ, прости меня!
Я продолжаю идти и не оборачиваюсь, тихо произнося:
– Бог простит.
***
Год назад, когда произошла чудовищная ситуация, Каринэ не могла поверить, в то, что убила родную сестру. Её рассудок помутился, и она начала сходить с ума: ей начал мерещиться дух Лилит, который показывал на неё пальцем и призывал к раскаянью. Тигран нашел в телефоне Лилит все видеозаписи и голосовые сообщения, в которых были разговоры Карины с Айлин и Севаком о назначенном убийстве. Но о моем, а о Лилит. На месте светло—карей девушки, со светло—шоколадными волосами должна была быть я. Спустя год Тигран снял обет молчания и раскрыл всю правду—матку…
– Так это все из-за Айлин с Каринэ?! – возмущался папа, прошлым вечером, когда Тигран призвал всю семью за круглый стол.
– Мало того, отец еще спал и продолжает спать с этой азербайджанкой Айлин, – произнес Тигран. Взор дяди резко переметнулся на сына, который готов был убить его взглядом за это.
– После того, как ты избил жену и дочь, ты поклялся, что больше такое не повторится. А ты ещё продолжал и продолжаешь захаживать к ней? У тебя жена и дочь умерли…
– Только неделя не прошла, не то, что сорок дней, – перебил дядю (моего отца) Тигран, – как отец уже начал ходить к Айлин.
– Что-о-о?! – прорычал папа. В один миг, стол оказался опрокинутым в сторону, а отец сидел на дяде и душил его. За всем этим наблюдала Карина, тихо встав у стены, как загнанный в угол ребенок и бесшумно плакала.
«Вот до чего доводит людей желание мести и ненависть…» – пронеслось в голове, после воспоминания прошлого вечера.
– Барев, Майрик, – произнесла я, зайдя в дом. Увидев обувь отца, я поздоровалась и с ним: – Барев, пап.
Из кухни послышался грохот падающей кастрюли и вкусный аромат. Любая армянская девушка, должна иметь хорошую фигуру, ухаживать за собой, быть скромной и хорошей хозяйкой в доме, на кухне. Мне безумно повезло, что мой отец был великолепным поваром и умел готовить лучше любой армянской жены. В детстве мы часто готовили с ним вместе и продолжаем.
