В остальное же время у меня были включены религиозные каналы, где целыми днями шиитские священнослужители «ахунды» читали Коран и произносили проповеди. Можно без преувеличения сказать, что иранский фарси я научилась понимать, слушая их, так как они говорили медленно, внятно и просто. Я с интересом отмечала, что многие проповеди иранских ахундов о моральных аспектах, о терпении, покаянии, смирении были весьма созвучны проповедям наших православных священников, слышанных мною в московских храмах. Дело в том, что после распада Союза и до моего отъезда в Афганистан я успела застать несколько лет периода, когда религиозное образование вдруг стало доступно всем нам, бывшим советским гражданам. Тогда же стали открываться государственные архивы КГБ для доступа родственникам репрессированных в сталинские времена людей, откуда наша семья получила личное дело расстрелянного за религиозную пропаганду в 1938 году тройкой НКВД в Ленинградской области моего прадеда священника. Я, как и многие советские граждане, слушала записи проповедей убитого в 1990 году неизвестными личностями священника Александра Меня, читала его книги, а потом проходила курс православного катехизиса в Сретенском храме. Среди наших преподавателей был религиовед татарского происхождения. Именно от него я впервые услышала не только о Библии, но и о Коране. На его лекциях мы имели возможность ознакомиться с базовым курсом сравнительного богословия двух философских систем, христианской и исламской. Вот уж никогда бы не подумала, что мне пригодятся знания подобного рода! И тогда я решила найти в Мешхеде Библию на персидском языке.
С этой целью я отправилась в район Таги Абад, где располагались лучшие в городе книжные магазины. Выбрав самый большой магазин, я зашла внутрь. Меня радушно встретили два молодых помощника хозяина магазина.
– Позвольте представить! – театрально воскликнул один из них, весь изогнувшись вбок и указывая обеими ладонями в сторону своего напарника – Ага Мохин! Очень-очень хороший человек!
Потом чуть наклонившись через прилавок, заговорщически прошептал: «Баба» отец у него шейх, между прочим!
Разрекламированный таким образом в пух и прах Ага Мохин, сконфуженно качал головой, строя уморительные гримасы.
Я покатилась со смеху от такого приветствия, и мы трое радостно заулыбались друг другу.
– Слушаю вас! Зачем пожаловали? – обратились они ко мне, и я объяснила, что ищу Библию. Ага Мохин приподнял брови, услышав мою просьбу, и попросил минутку, чтобы поискать в каталоге. Он ушел куда-то в подсобные помещения, за ним последовал и его артистичный друг, я осталась одна.
