Путь по территории Туркменистана лежал через пустыню Каракумы, в переводе означавший «черный песок». Мы ехали на микроавтобусе, и конца и края не было видно этим пескам. По обочинам дороги росли верблюжьи колючки и неприкаянно бродили верблюды. Изредка попадались небольшие селения, по узким улочкам которых ходили женщины в цветастых платьях, тюбетейках и шароварах. Пока ехали, рассказывали диковинные истории о местных порядках, а именно о том, что в стране бесплатная электроэнергия и газ, а бензин стоит копейки. Проезд на общественном транспорте бесплатен, а внутренние рейсы на самолете невообразимо дешевы. «Вот где коммунизм…» – думала я. Эту мысль подтверждали лозунги, развешанные на самых разнообразных опорах вдоль дороги. Вернее, лозунг был только один и он гласил: «Халк. Ватан.Туркменбаши», что означало «Народ. Родина. Глава всех туркмен». «Туркменбаши» или глава всех туркмен, так называли Сапармурата Ниязова, президента Туркменистана. Умиляло, что водители всех проезжавших машин весело нам сигналили и приветливо кивали головой.
Но чем далее мы продвигались вглубь страны, тем явственнее ощущалось, что мы попали в какое-то нелепое королевство кривых зеркал. Лозунги и фотографии Туркменбаши виднелись не только на уличных плакатах, но и на дне суповых тарелок, на пластиковых ручках. Мне протянули чашку чая, и я чуть не подавилась, когда допив чай, увидела глаз Туркменбаши, смотрящий мне прямо в рот со дна чашки. Взяв чайную ложку, я осторожно раздвинула чаинки и увидела улыбающееся круглое лицо главы всех туркмен с птичками вокруг головы.
Туркменбаши с детьми, Туркменбаши с голубями, Туркменбаши с цветочками, Туркменбаши на зеленой полянке – все это начинало удивлять. «Кстати, у Ниязова есть огромный сад, где работает 300 девушек. Туркменкам запрещено выходить замуж за иностранцев, в этом случае они выдворяются из страны и теряют гражданство, – продолжали рассказывать нам – все нефтяные деньги он потратил на один город, Ашхабад. Он купил экзотические деревья и посадил их на улицах города».
Мы приближались к Ашхабаду. После утомительно долгого переезда по пустыне, мы как в сказке оказались в прекрасном оазисе. Пальмы, лимонные и апельсиновые деревья действительно были высажены на улицах беломраморного города, высокие офисные башни струились фонтанами, мы подошли к 14метровой золотой статуе Ниязова. «Это золото?» – ахнула я. «Да, стоит больше 10 миллионов долларов, всего установили около 15 тысяч памятников Туркменбаши по стране», – ответили мне. «Он что, при жизни себе памятники ставит?» – никак не верилось мне. В тот момент я не могла предположить, что жить Ниязову остается менее 5 лет.
