Машико не устроила скандала, которого Рая ждала: приготовила оправдательную речь и предвкушала, как ей будут сочувствовать и утешать. Ведь всем известно, что бабы Машина дочка Натэла, а по-русски Наташка, шила кухонные прихватки и фартуки и учила Нину вышивать. Вот и попала булавка в постельное бельё. За девчонкой своей не уследили, а на неё, Раю, вину возвели.
Баба Маша долго ходила с забинтованной рукой, распространяя по коридору тяжёлый запах мази Вишневского (булавка проткнула ладонь почти насквозь, и ранка загноилась) и приветливо здоровалась с Раей, которая две недели не слезала с толчка. В заварке таинственным образом оказалось слабительное, а в сахаре мочегонное, и с Раей творилось такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Остальным членам семьи повезло, Витька завтракал и обедал в школе, а Митяй чай не любил, предпочитал ячменный кофейный напиток, а сахар любил кусковой.
С того дня Рая держала свои способности при себе. И наконец – ей представился случай, для Раи совершенно безопасный, а потому заманчивый. Она вела сложную игру, чувствуя себя шахматным гроссмейстером, играющим сразу несколько партий с шахматистами-любителями. Сеанс одновременной игры заключался в том, что со Зверевыми Рая договорилась не брать квартиру по первым двум ордерам и дожидаться третьего, который – «самолучший!» На самом же деле, брать жильё надо по второму ордеру. По третьему, последнему, давали «не квартиру, а слёзы, и район самый заухабистый, и трамваи под окнами скреготят»». А отказаться уже не откажешься, ордер-то последний, другого не дадут, нравится, не нравится, а придётся взять. Спохватятся Зверевы, да поздно будет.
* * *
В райисполкоме Барониных ждал удар: для получения ордера требовался Витькин паспорт и Витькино присутствие. Митяй спешно телеграфировал сыну и получил убийственный ответ: Галя в прошлом месяце родила двойню, мальчиков назвали Петром и Павлом, в честь святых апостолов, а детей, сказали, у неё больше не будет. Но радоваться появлению на свет внуков Митяй не мог: сукин сын Витька месяц назад оформил в Мурманске прописку, а из московской квартиры выбыл автоматически (для выписки Витькино присутствие не требовалось).
– «Ууу-бьюуу! Шкуру спущу с сукиного сына!» – бесновался Митяй, но сделать ничего не мог: руки коротки, как сказала Анна Феоктистовна, и Митяй швырнул в неё стаканом, к счастью, пролетевшим мимо.
– Ах же ты сморчок! Хулиган старый! – сорванным горлом выкрикнула «передвижница» и посмотрела на Раису так, что той стало ясно: договор со Зверевыми аннулирован.
