Тем же вечером к ней без стука ввалился Митяй, торжествующе размахивая рукой с зажатым в ней серебряным колечком. Бабушки-Зинин подарок Нина потеряла, оставила вечером в ванной, сняв с руки во время стирки. Утром кольца уже не было: утащила Рая, больше некому. Зверевы бы вернули, они видели его у Нины на пальце. И Кристиана Анджеевна, которую они с Витькой прозвали крысой, не взяла бы чужого. Крысой оказалась Витькина мать. Без зазрения совести забрала кольцо, а теперь почему-то решила вернуть.
«Райка нашла. Пол под ванной вытирала и нашла, – подтвердил Митяй. – Иди, говорит, отдай, мы на чужое не заримся, мы люди честные». Нина знала, что это неправда. То есть, правда, что нашла, но не сегодня, а в тот день, когда Нина забыла его в ванной и, не найдя, долго плакала. Как она теперь бабушкиной сестре на глаза покажется? Где кольцо дарёное, спросит. Что ж не носишь, аль не нравится?
– Нехорошо, Ниночка, счастье от людей скрывать, счастьем делиться надо! – бабаболил Митяй, кружа по комнате. Беззастенчиво шарил глазами по книжным полкам, по бабушкиному абажуру, по выцветшим обоям. И чего-то ждал. Нина не поняла – чего, и Митяй объяснил.
– Где же я возьму столько денег, восемь человек напоить-накормить, – ахнула Нина. – Вы же знаете, какая в библиотеке зарплата.
– Ты не гоношись. Ты ордер получила? Получила. Никому не дали, тебе первой дали. Проставляться надо, Ниночка, никуда не денешься. Давай сколько есть, а не хватит, мы добавим. Криська принесет чего-нето, и Зверевы в стороне не останутся. А отметить надо, как-никак, с тебя начали, тебе и почёт. Обмоем квартиру, чтоб на новом месте сладко жилось, мягко спалось. На новом месте приснись жених невесте, чтоб повёл к венцу, чтоб наряд к лицу – нёс Митяй совсем уж несуразное.
Он же выпил, сообразила Нина, и ей ещё сильнее захотелось от него избавиться. Но Митяй не уходил, сидел по-хозяйски на стуле, дудел о своём, жаловался на жену – снюхалась с Криськой, дурная баба. На Зверевых – развоняли ацетоном на весь коридор, житья от них нет. На сына – армию отслужил, домой носа не кажет, отцу копейки не прислал, вырастили урода. И не дождавшись нахально распахнул дверки шкафа:
– Где у тебя деньги-то? Водку ты не пьёшь, «Беломор» не куришь, на что тебе их тратить? Вон и обновок в шкафу не видать, одни платьишки старые-заношенные, при матери купленные, могла бы новые купить.
Нина задохнулась от возмущения и от стыда за платья, купленные и вправду ещё при маме. А Митяй бесцеремонно выдвинул ящик, в котором лежало нижнее бельё, и теперь перебирал покрытыми рыжим волосьём руками её комбинации, майки, трусы и бюстгальтеры. Нину бросило в жар.
