Нина вежливо отказывалась, Рая мягко уговаривала… совсем как бабушка Машико в Нинином детстве. Устав возражать, Нина за обе щеки уплетала макароны, поливая их томатным соком и благодарно поглядывая на Раю, которая суетилась вокруг неё, придвигала сливочное масло, упрекала Нину – повадилась бутербродами ужинать, как цыганка на вокзале. Нина прыскала, прикрывая ладонью рот, чтобы не выпали макароны. Впрочем, ужинать за чужой счёт было не в её привычках. В долгу она не оставалась: угощала Раю купленной в кулинарии творожной запеканкой, покупала для Олимпиады Никодимовны мятные пряники и жарила котлеты, которые у Раи всегда подгорали, а у Нины получались сочными и очень вкусными, потому что в фарш она добавляла уцхо-сунели и майоран.
Нинины вкусовые пристрастия Раю возмущали, особенно негодовала она, видя как Нина уплетает кильки в томате, заедая их ржаным хлебом и облизываясь. Кильки эти Рая купила однажды, соблазнившись дешёвой ценой, но их никто не стал есть, и банку пришлось выбросить. Нина молча улыбалась, слушая Раино возмущённое: «Не покупай ты эту гадость! Бери сардины в масле, или сайру».
Зарплата младшего архивиста была смешной, а на неё надо было жить: покупать продукты и одежду, платить за квартиру и за свет. Сайра стоила шестьдесят копеек за банку, кильки в томате стоили семнадцать, разница значила для Нины слишком много. Денежные переводы из Марнеули она складывала в коробку из-под зефира, понимая, что эти деньги Тамаз отрывал от своей семьи. Проедать их Нине казалось недостойным. Накопит побольше и купит что-нибудь нужное. Пальто или сапоги. Или путёвку в Карпаты, стоившую недорого (путешествовать предлагалось по типу «всё своё несу с собой»: с рюкзаком, на своих двоих, а спать в палатках). Нина накопит денег и поедет – в эти неведомые Карпаты. Вот будет здорово!
После окончания школы дни понеслись каруселью – днём работа, вечером институт, выходные Нина проводила в библиотеке: писала сочинения (объём не менее двенадцати тетрадных листов, цитаты обязательны) собирала материал для курсовых работ (ссылки на источник обязательны). В Нинином институте учились одни девчонки, на работе женский коллектив, так что знакомиться было не с кем и негде, а на танцы Нина не ходила: нельзя девушке ходить одной на танцы, можно только с женихом. Так принято. Бабушке и маме бесполезно объяснять, что в России принято иначе. Боясь их огорчить, Нина не ходила на «огоньки», которые устраивали в Нинином классе на 23 февраля и на 8 марта, а когда подросла, не ходила на школьные вечера, не пользовалась косметикой, на мальчишек из класса смотрела равнодушно, разговоров «на эту тему» избегала, от пристальных взглядов краснела и испуганно шарахалась. Бабушкино воспитание дало свои горькие плоды, вкушать которые придётся долго.
