– Сладкие, словно сахар…
Остановились на углу, возле особняка Маргариты Черновой. Полуголые кариатиды с атлантами, прикрытые снежным покрывалом, мужественно терпели ростовскую зиму. На угловой башне, увенчанной куполом, балконе с балюстрадой, декоративных вазах, лепных украшениях в виде гирлянд и морских раковин – тонкое кружево падающих снежинок.
– Почему все не могут жить в таких красивых домах, а вынуждены ютиться в трущобах? – Петька широко распахнул свои голубые глаза с длинными ресницами, требуя от друга немедленного ответа. – Вот ты, хотел бы жить в таком особняке?
Вася засмеялся:
– Не поверишь: не только жить не хотел бы, но и проектировать такой мне неинтересно. К чему эти украшательства? Все должно быть предельно лаконично, форма здания определяется лишь его назначением.
– Другими словами, ты хочешь проектировать казармы для аскетов, – поддразнил Петя – а деньги брать, как за дворцы венецианских дожей.
– Да не думаю я о деньгах, – рассердился Вася. – Просто мне кажется: красиво то, что целесообразно. Конечно, сегодня наши заказчики вряд ли это поймут, и придется делать вазы, колонны… Но когда-нибудь, я надеюсь… Я бы оставил в этом особняке лишь арочные окна от пола до потолка для игры света, и никаких плюшевых штор…
– Барин, совсем замерзли, видать, купите горячие пирожки с ливером, – отвлекла Васю от воспоминаний девчоночка лет тринадцати, с трудом волочащая тяжёлый лоток.
– А ты сама не замерзла? – Вася протянул деньги и поглядел на ее худую шубенку да какие-то непонятные опорки на ногах.
– Нет, барин, я только вышла, и бегаю быстро, чтобы городовой не поймал, – засмеялась девочка. – А почто вы дом Маргариты Никитичны рассматриваете? Приехали откуда? Это ей полюбовник подарил, красивая она была – жуть…
– Почему была?
– Так ведь то уже лет десять назад было, теперь, наверное, старуха совсем; как же она может остаться красивой, – авторитетно изрекла продавщица и, вскинув ремень лотка на плечо, поволокла его дальше, добавив с тоской, – городовые-то мальчишек не гоняют, а меня – каждый…
***
Марфа Тимофеевна угасла на следующий день после гибели Пети, к счастью, не узнав о его судьбе. В декабре от сердечного припадка скончался Елпидифор Тимофеевич. Братья, Петр и Николай, не стали делить наследство, добавив к названию торгового дома «…сыновья».
Незадолго до смерти Елпидифор Тимофеевич купил Николаю рудник в Александровске-Грушевском>7. Петр бурчал: «Младшенькому – опять новая игрушка. Надеюсь, менее опасна, чем издательство, и, даст бог, более доходна будет». Угольная игрушка пришлась по душе. К 1910 году заработала самая глубокая в России шахта «Елпидифор». Николай не мелочился: лучшие специалисты в горном деле проектировали шахту, учитывая последние достижения техники. Открыл на руднике школу, даже создал «Общество трезвости», утверждая: «Некультурный человек – плохо и мало покупает, но ещё хуже работает».
