Подумалось: была жива Раиса Мефодьевна – и комары не так донимали. Всё-то она умела. А с кухарки – какой спрос.
Хороша была Раиса в молодости. Не раз вспоминалось: пришёл с отцом свататься, а она в сенях перед зеркальцем стоит, косу приглаживает, собой любуется. Сватов увидела, зарделась, словно маков цвет, убежала… Больше уж Елпидифор Тимофеевич её такой яркой и не видал. Ситцевые платьица с красочными цветами на тёмные сменила, шали дорогие носила, да не пестрые, что к глазам её так шли… Тосковала Раиса в городе. Ей бы с соседками на лавке посидеть, покалякать, семечками позабавиться, а в городе приходилось характер выдерживать… Может, от тоски и ушла рано. Мужу четырех детей оставила.
С дочками-то Елпидифор Тимофеевич справился: старшую за сына бумажного фабриканта замуж выдал, младшую – за Ваську Резанова, сына купца первой гильдии. Васька и в дело тестя вошел. А вот сыновья…
Когда младший народился, отец, Тимофей Иванович, покрутил усы и наказал: «Денег на образование внуков не жалеть!». Ну, не жалел, а что с того получилось?
Старший – без выдумки, но помощь в делах от него несомненная. Понемногу перенимает правление торговым домом в свои руки. Хотя лет восемь назад случилась история, о которой весь город судачил. И то сказать: желающих почесать языки всюду хватает, слухами земля полнится…
Увлекся тогда Пётр. Женатый человек, почти тридцать стукнуло, а голову потерял точно мальчишка. Да было бы из-за кого! Артисточка какая-то из театра Мошонкиной… Что там промеж них было – неведомо, свечку не держал, спросить сына – посовестился. Но разговоры в коммерческом клубе пошли, дескать, Петр за благосклонность обещал певичке той дом подарить. Оно-то и ладно, да застал Елпидифор Тимофеевич невестку, Лидию: уксус пила, руки на себя потихоньку наложить хотела. Ну, уж этому не бывать! Грех такой старовер допустить никак не мог. Собрался и сам к той дамочке отправился.
Откуда пошел слух про артисточку – Елпидифор Тимофеевич до сих пор не знает, может, потому, что и пела Маргарита Никитична, и музицировала, и, слов нет, красивая была да себе на уме. Но в Книге купеческих гильдий купчихой значилась.
Может, познакомились они с Петром в театре Мошонкиной, куда публика ходила, демонстрируя себя и свои наряды более, чем смотрела на сцену, того отец у сына тоже не спрашивал, а вот что решила хитрая бабенка окрутить сына – понял. Петр-то весь в отца, скуповат да прижимист, никакая блажь не заставит его из бюджета выйти: дом – не букет цветов полюбовнице. Да и «Торговый дом братья Черновы» – контора солидная, дочка одного из компаньонов – не нищая, чтобы у постороннего человека одолжаться, а что слух сама пустила, будто Пётр ей дом дарит, так на то Бог ей судья. Такая уж она: на виду любит быть. Сам-то Елпидифор Тимофеевич, когда для семьи дом покупал, выбрал Малую Садовую, чтобы людям зря глаза не мозолить, а Маргарита Никитична, вишь, на главной улице, на Большой Садовой домину отгрохала, да ещё говорят, сама указывала архитектору, каким чудесами разукрасить.
