– Ах! – ужаснулась Нюнька.
Анисья торопливо дрожащими пальцами расстёгивала ремень на штанах и через мгновение уже стаскивала с пьяного мужика штаны.
То, что они увидели заставило Петьку грязно выругаться, Нюньку сказать ещё раз «ах» и добавить «пень в колоду», а Анисью крепко зажмурить глаза.
Одежду на Коле поправили и оставили его лежать у сарая. Сами же пошли по домам молча. Потрясение от увиденного было так велико, что даже обсуждать не хотелось. Договорились молчать и никому не рассказывать.
Подойдя к дому, Анисья увидела Николая Тимофеевича и Алёшку. Они укладывали в поленницу дрова. Алёшка пыхтел и тужился, поднимая тяжёлую для него берёзовую полешку, но старался очень, за что получал от отца одобрительные слова. Анисья спросила:
– Помощь нужна?
– Сами управимся, с таким помощником мне теперь и горевать не придется. – ответил Николай Тимофеевич, а Алёшка быстро стрельнул взглядом на Анисью – поняла ли про кого говорит отец.
Анисья улыбнулась и кивнула головой Алёшке. Мол, молодец, так держать.
Дома на кухне хозяйничала Лидия Сергеевна, у неё было хорошее настроение, она тихо напевала и встретила Анисью улыбкой.
Анисья прошла в комнату, села в задумчивости за стол.
– Анисья, ты что такая грустная?
Лидия Сергеевна стояла рядом. Краем фартука она обтерла мокрые руки и поправила у Анисьи прядку волос, свисающую на глаза девочки.
– Смотри, какая лохматая! Причеши волосы.
Анисья вздохнула.
– Да что случилось? – забеспокоилась Лидия Сергеевна.
– Ничего не случилось. Устала.
– Ты и устала! Надо записать где-нибудь. – усмехнулась Лидия Сергеевна и тут же с тревогой спросила. – Уж не заболела ли? Тёплая рука легла на лоб Анисьи.
– Посижу, отдохну немного. – поникшим голосом сказала девочка.
Снова и снова мысленно возвращалась Анисья к беспомощно раскинувшемуся на траве Коле Анотику. Сколько раз видела его Анисья, но даже отдалённо не могла она представить, что перед ней женщина. Коля жил одиноко. Появился он в Касачихе давно. Пришёл из какой-то дальней деревни, а из какой уже все и позабыли. Работал на ферме скотником. Одетая на Коле гимнастерка всегда топорщилась на груди набитыми карманами: в одном мешочек с махоркой, в другом нарезанные полоски бумаги для самокруток. Курил он много, надо полагать, поэтому голос Анотика был словно надтреснутым, да ещё кашлял постоянно. При разговоре сплёвывал слюну себе под ноги и растирал носком сапога.
Ладно, нельзя было понять по фигуре, баба он или мужик, эта гимнастерка с набитыми карманами на груди, (и тут Анисья вспомнила как, задрав Коле рубашку, увидела обычную женскую грудь), скрывала титьки, но на лицо-то мужик и мужик.
