Европейские расстояния невелики и через пару часов после пересечения границы мы уже въезжали в Познань. На нас быстро навалился ранний зимний вечер и предложение поужинать было встречено с энтузиазмом. Как-то раз я побывал в Познани и кафе на площади Свободы оставило после себя не самое плохое впечатление. Вроде бы то кафе гордилось своей историей, уходящей в довоенные времена, и мы решили это проверить. И действительно, кафе уже существовало, но поужинать там нам не удалось. Когда мы туда подъехали, на фронтоне неоклассического здания прямо под вывеской "Кафе Аркадия" висела табличка "Nur für Deutsche13", а на самом здании висел красно-белый флаг, но отнюдь не польский, а перечеркнутый черной свастикой. Юрген с сомнением посмотрел на меня и мы решили не нарываться. Кроме того, нам еще следовало найти ночлег, потому что ночью на польских дорогах можно было запросто напороться на партизан одной из нескольких конкурирующих армий. В лесах скрывались бойцы просоветской "Армии Людовой", отряды "Армии Крайовой", банды "Народовых Сил Збройных" и прочие, более мелкие формирования. Каждый боец таких отрядов не задумался бы и на секунду, прежде чем зарезать человека в эсэсовской форме, и я их за это не винил. Но и с ночевкой было не так все просто. Парадоксальным образом нам были одинаково опасны как солидные центральные отели так и придорожные гостиницы. В приличном отеле следовало ожидать слежку и Гестапо могло обратить на нас, в особенности на меня, слишком пристальное внимание. В придорожных же гостиницах, ввиду отсутствия охраны, нас ждали неприятности от поляков. После недолгих размышлений мы все же решили остановиться в солидном отеле. Там, решили мы, нас будет хоть как-то защищать росчерк рейхсфюрера. Ничем похожим для поляков мы не располагали. Поэтому мы начали медленно объезжать площадь по брусчатке, посматривая по сторонам. Надо было, конечно же, спросить, но мы боялись привлечь внимание своей эсэсовской формой. На площади, которая теперь называлась Вильгельмплац, гостиниц не обнаружилось и Карстен свернул в узкую улицу. На углу я заметил указатель "Нойештрассе14" и подумал, что в мое время эта улица так не называлась. Следовало бы сказать: "не будет называться", но мне уже осточертело спотыкаться на казусах темпоральной грамматики.
Юрген вскрикнул и махнул рукой туда, где вывеска на фронтоне неоклассического здания гласила "Позенер Хоф". Вывеска сильно просела и из-под нее виднелась выпуклая надпись "Базар", выложенная по фронтону. На базар здание не было похоже и оказалось более чем солидной гостиницей. Администратор встретил нас вежливо но сухо, одобрительно кивнул на предъявленные бумаги, но приветливее от этого не стал. По видимому, унтершарфюрер был не бог весть каким рангом, потому что нам на троих выдали всего один номер. Правда, это был всем номерам номер, с салоном и спальней, с обитой плюшем мебелью и с огромной ванной, оборудованной гигантскими медными кранами. Умыться с дороги пришлось как нельзя кстати, а вот кровать и диваны могли подождать и мы решили проверить, как кормят лучших сынов Рейха в оккупированной Польше. Однако, кормить этих сынов в “Базаре” отказались, потому что гостиничный ресторан не обслуживал рядовых. Пришлось пойти в город. Куда идти мы не знали, спросить побоялись и пошли куда глаза глядят. Подковы наших сапог цокали по брусчатке и я подумал что именно так, с довольным цоканьем фашисты топтали землю Европы. Невольно я стал мягко наступать на носок и Карстен недоуменно на меня посмотрел. Но долго топтать польскую землю мне не пришлось, потому что уже за вторым углом мы наткнулись на подвал с привлекательной вывеской "
