– А вот у колбасников же случилась тоже…революция. Что скажешь, ведь Европа? Эх, теоретик! Пошли, трогаться нам надо, -Глеб, широко усмехнувшись, взял друга за плечо, -И все-таки, Володя, я рад, я так рад, что ты…нашелся и…просто –жив! И все!!
-И не только жив, а еще и почти женился! –глаза Крестинского блеснули, взгляд потеплел. –А что касается немцев с их революцией…Ты знаешь…,Ленин в прошлом году послал туда массы агентов, агитаторов, хорошо им заплатил, но мировая революция, как видишь, там не разгорелась, а нация, привыкшая к порядку, очень скоро справилась со смутой, не то, что мы…
Они молча, в раздумьи, шли к сторожке. Спутники Глеба уже были в седлах, его вороной нетерпеливо фыркал и бил копытом, дожидаясь хозяина. Прощаясь, решили, что Глеб, добравшись до Торговой, назавтра пришлет за Владимиром и Ольгой несколько казаков с лошадьми, чтобы помочь им попасть в штаб генерала Кутепова. Крестинский в разговоре намекнул, что приедет не с пустыми руками.
Генерал Кутепов, с весьма озабоченным выражением лица, набивая у распахнутого окна табаком свою неизменную трубку, рассеянно слушал Крестинского, озабоченно поглядывая на циферблат часов. Весь вид его говорил о том, что он с нетерпением ожидает какое-то важнейшее для него событие или сообщение. Его невысокая, но плотная коренастая фигура, темное кругловатое лицо, окаймленное густой черной бородкой с узкими, монгольского типа, глазами выдавали в нем человека твердого и дельного. Но когда Владимир доложил, что везет в штаб Деникина важный документ, из сейфа разведуправления Генштаба красных, несомненно, заинтересующий контрразведку армии, генерал вдруг отвлекся и, внимательно вглядываясь в глаза штабс-капитана, сказал, махнув рукой и понизив голос:
– Да какая, к черту , у них там контрразведка! Одни « осваговцы»! Полная неразбериха! Этому честняге Романовскому весьма трудно с ними… Да-с. А впрочем…-он подошел вплотную и по-товарищески взялся за плечо Владимира,– дам-ка я Вам, голубчик, трех – четырех надежных казаков и скачите-ка Вы, не теряя ни минуты, в Тихорецкую, Деникин еще пока там со штабом…Больше не могу-с, каждый штык на счету! Рад был познакомиться, штабс-капитан и не смею более Вас держать – дела-с!
Широкая манычская степь, ласкаемая теплыми лучами тихого апрельского утра, летела навстречу всадникам мириадами разноцветных, сверкающих на росе, цветов и оттенков, звуков и перезвуков. Она жила своей привычной вековой жизнью, несмотря на не так давно прокатившийся по ней кровавый вал русской драмы. Там юркнут вдруг в камыши несколько пестрых дроф, тут –дружно вспорхнет неожиданно из-под копыт твоего коня стайка молодых куропаток, или мелькнет на мгновение в густой траве огненно-рыжий лисий хвост…Заяц-русак, трясясь от страха от быстро приближающегося копытного перестука ,замрет в высоких травах, не шевелясь, но перед самой мордой лошади вдруг, не выдержав, пулей вылетит из убежища и тут же растворится в зарослях.
